Маска бога

Но когда она встала и разум уже заняли мысли о том, кто что должен ей в обмен на информацию, взгляд упал на блокнот и те три вымаранных слова, которые Матрона Ярана, несомненно, совершенно не намеревалась писать: «Разящий Родню обнажен».

Глава 5

Бренвир шагала по залам Горы Албан с Эрулан на руках. Она была очень расстроена, что огорчало ее еще больше.

С детства Брендан знала, что она берсерк и тот, кто проклинает, и гордилась, что научилась контролировать темные следы в себе. Лишь эта холодная гордыня, обязательства перед своим Домом и Эрулан позволили ей жить, примирившись со своими особенностями и не думая о том, что она сделала еще ребенком. После смерти Эрулан существование Бренвир стало мучительно гнетущим, но (благодаря тренировкам Адирайны и покладистости брата) она все еще держала себя в руках.

А потом в ее жизни вновь появилась Норф.

И теперь…

Бренвир верила в бога своего народа — а как она могла не верить? — но не как в активную силу ее мира, куда меньше, чем в себя. Как многие кенциры, в отсутствии доказательств обратного, она почти убедила себя, что древние пророчества всего-навсего сказки певцов, и с радостью думала о них только так, ведь в таком случае быть шаниром — это все равно что иметь склонность каждый день ронять тарелки или гулять по ночам по крышам домов — неудобно и потенциально опасно, но управляемо. Но «карающий» предполагает божественное вмешательство, копошащееся в тебе, использующее тебя… как, возможно, оно всегда и пыталось? А если эта выскочка Яран права? Всю жизнь Бренвир положила на то, чтобы контролировать силу, которая в конечном счете будет вертеть ею?

Более того, если слова Кирен верны, то и с норфской Джеймс происходит то же самое.

Бренвир сжала Эрулан покрепче. Она не желает ничего разделять с этой наглой девчонкой. Будь она проклята, уже одна мысль о ее существовании заставляет Бренвир вспыхивать. Почему, почему, почему какие-то Норфы живы, когда Эрулан мертва?

«Спокойней, спокойней, — почти слышала она голос Адирайны на давнишних уроках. — Помни, что потеря контроля означает смерть».

Да. Помнить. А разве она не убила двух из тех четырех людей, которых любила? Теперь она скорее воспользуется самоубийственным клинком с белой рукоятью, который всегда носит в сапоге после гибели Эрулан, чем проклянет Адирайну или своего брата. Возможно, все карающие должны быть истреблены, ложные и истинные. Если бы только у нее был нож той ночью, она по крайней мере могла бы использовать его против того желтоглазого наемника, черт побери дурацкий обычай, что женщины-высокорожденные не должны сражаться. Вряд ли это было бы менее действенно, чем проклятие, которое она выплюнула ему в лицо, — видимо, в тот раз ее «талант» дал осечку.

Она прокляла и норфскую Джеймс тоже.

Думы о девчонке словно по волшебству вызвали ее: Бренвир услышала голос, сходство которого с голосом Эрулан вынудило сердце подпрыгнуть. Она приближалась к полуприкрытой двери лазарета. Внутри Норф говорила:

— …Извини, что не приняла ее с большей благодарностью. Видишь ли, я надеялась, что эта мерзкая вещица исчезла из моей жизни к добру. Хотя ты правильно забрал ее из Каскада: она слишком опасна, чтобы оставлять ее наедине с собственными уловками.

— Счастлив от твоего одобрения. — Резкий голос в ответ только что не зарычал. — В следующий раз дважды подумай, какую работу ты мне поручаешь.

— Может, ты тоже еще раз поразмыслишь, стоит ли тебе вообще служить мне.

— А что мне еще делать, вернуться в Каркинарот, что ли?

— По мне, так хоть в Рестомир.

Бренвир застыла по ту сторону двери, прикованная к месту неожиданно прорвавшейся в голосе глубокой обидой и негодованием, — губительный тон. Секунду напряженной тишины разбило восклицание, подбросившее Брендан фута на два над полом:

— Шпионишь за ними?

Нет. Обращались не к ней. Быстрые шаги, удаляющиеся от дверей.

— Кто тебя подослал? Отвечай, бесов призрак!

— Серод, перестань его трясти. Черт. Я должна была предупредить местного лекаря, чтобы он не позволял ему переутомляться. Он опять исчерпал себя, как и у Водопадов.

Бренвир поняла, о ком это они. Она толчком распахнула дверь. В одном дальнем углу барс спрыгнул с койки и забился под нее. В другом сидел беловолосый шанир, безучастно глядя в пространство мимо склонившейся над ним темной фигуры.

— Выкормыш, — услышала леди свой хрип, чувствуя, как голос наливается силой проклятия. — Иди туда, где твое место, к тем, кому принадлежишь.

Шанир поднялся. Как лунатик, с широко открытыми, но невидящими бледными глазами, он, спотыкаясь, побрел прочь из комнаты.

Третий человек в комнате тоже качнулся вперед, словно собираясь отправиться следом; но его товарищ в черном остановил его, мягко сказав голосом Норф:

— Она имела в виду не тебя, Серод. Хотя, возможно, тебе и стоит присмотреть за Киндри.

«Уходи, — звучало предупреждение, гнев забылся. — Сейчас же. Здесь опасно».

Бренвир фыркнула. Да уж, она это ощущает. Смертельно опасно.