Маска бога

Но была ли тут простая случайность? Коттила утверждала, что Змей Хаоса и его выводок были первозданной основой Темного Порога, которые что-то уж слишком долго думали, прежде чем сделать павшего Верховного Лорда Геридона своим Голосом. Если он стал частью этого, то, возможно, приобрел не только плетущий интриги разум, но и извращенную страсть впутывать своих людей в крах этого мира, — так ведь уже случилось в прошлый раз, с предыдущим миром. Глупое орудие, властолюбивый Калдан, вполне подходит к плану — и в каком же жутком месиве тогда оказались они все, и кенциры, и жители Ратиллена, если и вправду существует связь между Геридоном и Змеем Хаоса.

Впереди, рядом с одной из последних священных полос, клубы дыма метались между двух вздымающихся почерневших бревен, нависающих над головой, словно пара гигантских узловатых коленей. А под ними, в костре Маслола, как в колыбели из полусгоревших балок, покоился, словно опаленный валун, угольный череп.

Поток свежего, холодного воздуха щипал глаза, как вначале разъедал их дым. Затянувшись чистотой, Джейм увидела разоренную землетрясением площадь, узор на ней почти уничтожили трещины и шаркающие шаги Сынка. Разрушенную башню Киторна все еще венчала Гора Албан, а маленький костерок Маслола был рукой подать — всего в двадцати футах. Сам старый шаман склонился над своим творением — седой косматый гном с беспокойными глазами. Она и забыла, что он и трое его приятелей тоже остались на площади, такие же невидимые для нее, как и, предположительно, для их богов.

Еще глоток бодрящего воздуха. Сквозь трепещущую дымку тумана Джейм заметила, что факелы в северном углу сброшены тряской, а сквозь брешь сочится голубой дым. Там, где стояла кузня, бурлили предвестья, дом был словно охвачен белым плотным пламенем. Кирен, Зола и Индекс беспомощно, с нездоровой заинтересованностью наблюдали за зрелищем, а у их ног похрапывал клубок серебристой шерсти. Индекс осмотрительно держал двумя пальцами что-то черное: кость Сгоревшего Человека, увидела Джейм с облегчением. Значит, слышал он ее или нет, старик все-таки обладал достаточным здравомыслием, чтобы вытащить из кармана адский уголек, хотя на то, чтобы выбросить кость, его уже не хватило. Старый сквалыга.

Но если бы летописцы не были столь цепкими, все их знания давно бы уже обратились в пыльные слухи. Индекс держался за свой кусочек личных исследований, даже рискуя пальцами, так и Кирен была стойка в погоне за истиной, а Зола отстаивала свою человечность песнями, наполненными ужасающей мудростью. Джейм почувствовала прилив внезапной признательности им троим и их основным ценностям. Возможно, все-таки есть причина в конце концов вернуться домой — не к месту, а к людям.

А может, и нет.

Из тумана, льющегося из дверей кузницы, вышла мрачная Железный Шип, волоча за собой хромающего Киндри. Она отчаянно нуждалась в поддержке Норфа, но не того, которому буквально вручила свое доверие.

«Я не достойна веры, — подумала Джейм. — Никто из нас никогда этого не забудет».

Почти наступая на пятки кендара, за ней скользила лохматая фигура: испуганный вольвер Лютый при полном облачении — в шкуре. А следом появился Черный Лорд Торисен.

В замке вольверов Джейм не видела лица своего брата. Каким усталым он выглядит: под серебряными глазами залегли тени, черная щетина сгладила резкие линии подбородка, белая изморозь седины покрыла спутанные волосы. Еще что-то белое — на его правой руке. Бинты. Лубок. Но в левой ярко сияет сталь, запятнанная красным светом, будто бы ее уже окунули в кровь: Разящий Родню обнажен.

«Вот дерьмо», — Джейм остановилась, запнувшись.

Земля заворчала. Каменные плиты тяжело заворочались, края скрипели друг о друга, как зубы; мелкий щебень разлетался по сторонам, приплясывая вокруг ног Джейм. Дрожь нарастала. Киторн качался, то появляясь, то исчезая из виду, сыпались со стен факелы, сбивая с толку потоки на площади.

Потом со стороны колодца раздался отвратительный шум — наполовину скрежет чешуи, наполовину влажное хлюпанье. Через плечо Джейм увидела, как вздыбился каменный обод. Под зеленым крапчатым змеевиком мелькнул мертвенно-бледный, как брюхо земляного червя, обруч. Затем жерло колодца тяжело грохнулось на место.

Удар словно завертел мир в обратную сторону. Булыжники раскалывались, как тонкий лед. Джейм сбило с ног.

Тряска быстро угасала, но оставалась пугающей, ее хватило на то, чтобы расшвырять костяной костер и вскрыть кузницу, обнажив кирпичное нутро. Торисен пытался удержаться за дверной косяк раненой рукой, но потерял опору и упал. Вырвавшийся Разящий Родню покатился по площади, и глаза лорда, провожающие меч, встретились с глазами сестры.

Течение опять изменилось. В священном пространстве рассыпался костер Маслола, земля словно покрылась сгнившими останками первобытного чудовища, они почти, но не совсем разрушили последний символ, черным штрихом вписавшийся между заветным местом и руинами, между девушкой и безопасностью. Разящий Родню пламенел по ту сторону, вне досягаемости ее и Тори.