Маска Черного Тюльпана

Но Генриетта всего лишь раз заметила этим вечером маркизу, чье поведение не внушало никаких подозрений. Она оделась Изабеллой Испанской[35] и закуталась в изысканную испанскую мантилью, но сквозь волны кружев Генриетта различила блеск иссиня-черных волос, которые, как и нарочитая грациозность движений, безошибочно выдали их обладательницу. Маркиза увлеченно беседовала с лордом Питером Иннесом, шалопаем вторым сыном, который возвел себя в звание близкого друга принца Уэльского с помощью безудержного пьянства, азартных игр и (хотя Генриетте и не полагалось знать такие вещи) распутства. Как ни старалась, ничего зловещего в их разговоре Генриетта увидеть не смогла. Разговор следовало счесть неразумным, если маркиза стремилась восполнить свою казну с помощью выгодного замужества — близкие друзья принца не имели склонности к женитьбе, а состояние их казны не выдерживало никакой критики, — но не предательским.

И все равно Генриетта на всякий случай не упускала из виду черную кружевную мантилью.

Не встречалась еще Генриетта и с хозяином. Лорда Вона девушка тоже внесла в свой короткий список подозреваемых. Его внимание к ней казалось неожиданным и неотступным. Накануне, на балу у Мидлторпов, он принес ей шампанского, а лорда Вона Генриетта считала человеком, редко кому-нибудь что-нибудь приносящим без особой на то причины. Генриетта просто не знала, имели его причины амурный характер или какой другой. Она не обманывалась на свой счет, воображая себя женщиной, из-за которой мужчины не теряют головы, но лорд Вон находился в том возрасте, когда мог искать ради наследника вторую жену, чтобы поместье и титул не перешли к какому-то ничтожному дальнему родственнику (дальние родственники-наследники неизменно оказываются ничтожными). Генриетта представляла собой великолепный экземпляр для производства на свет наследника — дочь маркиза, она обладала живым умом, приятной наружностью и не имела в своем роду душевнобольных.

С другой стороны, он остановил на ней свой усиленный лорнетом взгляд только когда заговорили об эскападах Ричарда.

— Леди Генриетта! Вы почтили меня своим присутствием.

Несомненно, есть что-то в старой поговорке о том, что подумай, мол, о нечистом, так он и явится; Генриетта едва не споткнулась о подол своего платья, когда перед ней возник предмет ее размышлений.

Стремясь скрыть смущение, она присела в реверансе. Широкие юбки сложились, и девушка с трудом справилась с непривычным сочетанием обручей и неустойчивых каблуков.

— Добрый вечер, лорд Вон.

— Ну что вы, леди Генриетта, — вкрадчиво промолвил Вон. — На маскараде никаких имен.

— Значит, мне следовало назвать вас синьором Макиавелли?

В густо-черном атласном дублете Вон смотрелся вельможей эпохи Возрождения. Полосы серебристой тесьмы украшали рукава, а целая стая извивающихся морских змей на полах дублета и вырезе искала, казалось, корабль, который можно было бы покинуть. На шее у графа висела тяжелая золотая цепь, какие носили важные деятели на портретах елизаветинской эпохи. Подвеской на ней служила не государственная печать, а сокол с рубиновыми глазами.

Лорд Вон засмеялся, рубиновые глаза сокола сверкнули вместе с движением груди.

— Вы хвалите мою проницательность или порицаете мои моральные устои?

Слова попали почти не в бровь, а в глаз. Генриетте стало неуютно.

— Ни то ни другое. Я просто угадывала, опираясь на эпоху.

— И первым вам пришло на ум имя Макиавелли? — Вон вскинул бровь. — Интересно мыслите, леди Генриетта.

Он заигрывает с ней или забрасывает наживку?

— Зато далеко не такой проницательный взгляд, как у вас, — поспешно извернулась Генриетта. — На меня произвело большое впечатление, что вы узнали меня под маской после столь поверхностного знакомства.

Лорд Вон поклонился.

— Разве под маской можно скрыть красоту?

— Маска, — прозаически проговорила Генриетта, опуская свою, — часто создает самую лучшую иллюзию красоты там, где ее нет вовсе.

— Только для тех, кому требуется подобная уловка. — Лорд Вон согнул руку, и Генриетте, попавшей в ловушку вежливых манер, ничего не оставалось, как опереться на нее. — По-моему, я обещал вам мистических существ.

— Драконов, если быть точнее, — согласилась Генриетта, торопливо оценивая свое положение. Ее близость к лорду Вону, хотя и невольная, могла все же оказаться полезной. Если бы она сумела задать ему подходящие наводящие вопросы — подходящие ненавязчивые наводящие вопросы, — то смогла бы вытянуть из него достаточно, чтобы определить, стал он предателем за годы своего пребывания за границей или нет. Небрежное упоминание о недавней поездке во Францию, например, или чрезмерно близкое знакомство с делами при дворе Бонапарта.