Маска красной смерти

До этого момента я и не подозревала, что умею так виртуозно материться. Всегда считала себя девочкой-цветочком, этаким нежным одуванчиком, краснеющим про слове ж***па. И вот, на тебе… В трубке уже звучали короткие гудки, а я никак не могла остановиться. В горле пересохло, в глазах потемнело, и на миг мне показалось, что скоро я просто помру от инсульта, и мое расследование бесславно завершится.

Я отключила мобильный, вбежала в ванную и сунула голову под холодный кран. Это помогло. Я слегка остыла, вернулась в комнату и начала мечтать о мести Милочке. Может, когда она доберется до своего дома, убийца будет поджидать ее в подъезде? А бравые ребята из наружки скрутят после удачной попытки убийства, так сказать, возьмут у трупа! Я помотала головой, отгоняя непрошенные мысли. Нехорошо желать кому-то смерти. А хорошо выступать по телевидению, зная, что помогаешь посадить человека на много лет??? Все равно, смерти я ей не желаю, уговаривала я себя. Покушения вполне бы хватило. Но будет ли оно?

Никакой уверенности в этом у меня не было, а отомстить Милочке хотелось все сильнее. Вот сейчас выйду на улицу, доберусь до телефона-автомата, еще оставшегося в городе, и позвоню ей на мобильник. Скажу, что я и есть похитительница, но опознать мое лицо она уже не успеет. Я прикончу ее раньше. Пусть гнида поймет, каково ходить под прицелом, пусть она запрется в своей квартире на все замки, и трясется от ужаса!

Я вскочила, выбежала в коридор и торопливо стала одеваться. Успела натянуть джинсы, свитер, и потянулась было за плащом, но здравый смысл, наконец, дал о себе знать. Если Милочка узнает мой голос… если только заподозрит, что звоню я, и скажет об этом телевизионщикам, нам с Митяем конец. Конечно, можно изменить голос, говорить через бумагу, и примеру… но она все равно может догадаться.

Я медленно разделась и прошла в комнату. Надо выкинуть дикие мысли о мести из головы, надо попробовать хоть немного поспать этой ночью… Но как уснуть, если от гнева все просто горит внутри? Я вернулась на кухню и, не обращая внимания на осколки чашки и лужицу на полу, вытащила из навесного шкафчика бутылку Мартини, открыла ее и стала пить прямо из горла. И лишь когда приятное тепло дошло до рук, и голова слегка закружилась, поставила бутылку на стол и, слегка пошатываясь, пошла в комнату.

Моих сил хватило на то, чтобы раздеться, а затем я заснула тревожным сном, периодически вскрикивая не то от боли, не то от страха.

Проснулась я лишь в полдень, когда комнату залили яркие солнечные лучи. Голова слегка побаливала, но в целом, чувствовала я себя вполне прилично. С неохотой включила мобильный, на дисплее которого тут же высветилось 22 пропущенных звонка, отложила его в сторону и потянулась за одеждой. Мелькнула жуткая мысль, что кто-то из доброжелателей мог сообщить о аресте Митяя моей маме, и среди пропущенных звонков минимум половина — от нее, но я усилием воли отогнала эту мысль от себя, и даже не стала проверять, кто же звонил мне, пока я спала. Все равно я не в силах сейчас тратить остатки нервов на бесполезные споры о том, кто виноват и что делать.

Мобильник снова ожил. Ладно, со вздохом решила я, наверное, кому-то и в самом деле сильно понадобилась. Любопытные, надеюсь, все отпали за ночь. Я посмотрела на дисплей — номер вроде знакомый, но, опять же, не могу припомнить. Ну, если это кто-то зи бывших одноклассников, мало ему не покажется. Но это был Денис Солдатов.

— Лена, ты еще не уволилась? — вместо приветствия спросил он.

— Нет. А что, меня Бегемотова решила уволить по статье? — осторожно спросила я, не зная, что ожидать от замредакторши.

— За прогулы? Пока нет… — речь Дениса звучал как-то странно, видимо, из-за отсутствия привычных завернутых оборотов. — Ты болеешь, что ли?

Нет. — только тут я сообразила, что два дня не была на работе. Как-то этот факт совсем вылетел у меня из памяти из-за всех треволнений. — Я сегодня приеду. А ты разве не знаешь про Митяя?

— Нет, а что случилось? — удивился Денис.

— Он арестован за убийство. — отрезала я. — Что, редакторат не в курсе? Я-то думала, мне Бегемотиха не звонит, поскольку сочувствует моему горю.

— Может, она и сочувствует. — согласился Денис. — Даже уверен, что она посочувствовала бы, если бы узнала об этом прискорбном известии. Только эти два дня ее тоже не было на любимой работе. Да что там, ее и сегодня нет. И телефоны не отвечают — ни мобильный, ни домашний.

Глава 19

— Да озверели вы, что ли! — воскликнул Стройкин, когда мы с Денисом нарисовались на пороге его кабинета. — То вам медсестру охранять приспичило, то теперь квартиру редактора взламывать!

— Валерий Степанович. — исключительно вежливо сказал Денис. Впрочем, похоже, на сей раз изысканными оборотами он просто маскировал свою нервозность. — Вы считаете вполне нормальным, что замредактора покинула вверенный ей пост, зная, что больше никого из начальства в редакции не осталось? И даже никого не предупредила?

— Она могла в больницу попасть. — вяло возразил Стройкин, уже понимая, что от взлома двери ему не увильнуть. — Или в морг.