Маска Локи

— Конечно, не боишься. Но только задумайся на минутку, что у нас там, за дверью: работающий реактор, сотня тонн тончайших устройств, испускающих во все стороны под огромным давлением горячую плазму. И ты хочешь, чтобы все это вдруг лопнуло?

— Камера надежно укреплена.

— А как насчет клапанов, электрических схем, датчиков и кабелей? Представляешь, что случится, если даже чуть-чуть потревожить эту магнитную тыкву?

— Я понял тебя, — согласился Итнайн. Чтобы убедить остальных в обоснованности своих колебаний, он перевел разговор соотечественникам. Те вытаращили глаза. — Что же ты предлагаешь, Том Гарден?

— Ну, я не тактик...

— Сказал «А», говори «Б».

— Ладно. По двое одновременно, справа и слева, прыгайте через порог. Падайте плашмя на пол, оружие держите перед собой. Прячьтесь за любым укрытием, какое сможете найти, и стреляйте в любого.

— Я потеряю людей, — возразил Итнайн.

— Если кинешь туда гранату, потеряешь половину Нью-Джерси.

— Согласен (неохотно). Фасул! Хамад! — Итнайн перевел инструкции Гардена, сопровождая их движениями руки.

Боевики кивнули и, секунду помолчав и склонив головы, приготовили оружие. Затем заняли позицию по обе стороны двери.

— Давай!

Их спины исчезли в сиянии. Еще двое приготовились.

— Давай!

Так, попарно, вся команда проскочила внутрь. Ответного огня не последовало, и у арабов не было повода для стрельбы.

Наконец у двери встали Гарден с Итнайном.

— Давай! — пролаял Итнайн.

Гарден, вооруженный только собственной смекалкой, нырнул через порог в лишенный тени свет. Он различил фигуры боевиков, оцепенело сидевших на полу, забыв про оружие. Их взгляды были направлены куда-то за вспышки плазмы. Гарден прикрыл глаза ладонью. Кожа на руке мгновенно натянулась и высохла от жара.

Зная лишь теоретически принципы работы промышленного термоядерного реактора, он и отдаленно не представлял себе его размеры.

Выбросы плазмы казались столь близкими только из-за двери, но то была оптическая иллюзия, результат искаженной перспективы при взгляде сквозь дверной проем.

За дверью был не пол здания; здесь начиналась как бы сцена или широкая галерея. Края галереи защищало трубчатое заграждение, а за ними сияло белое рукотворное солнце. Оно выглядело как вулканический гейзер на поверхности небольшого белого спутника Юпитера или Сатурна.

Так велика была реакторная камера.

Расположенная в яме глубиной метров десять, сама камера насчитывала около сорока метров в диаметре. Из нее, как соломинки из коктейля, торчали толстые белые трубы. На определенном расстоянии от поверхности камеры все трубы изгибались под прямым углом и тянулись параллельными рядами на двести метров к северу. Ажурная конструкция из голубых балок, опорных платформ, мостиков, высотой этажей в шесть-семь, поддерживала эти горизонтальные трубы — световодные кабели. Приблизительно через каждые тридцать метров в них были врезаны кристаллические графитовые усилители, опутанные силовыми кабелями и тончайшими охладительными трубочками. Световоды упирались в северную стену здания, поворачивали назад, уходили внутрь опорной конструкции, снова поворачивали и устремлялись куда-то вниз. Километры световодов сновали туда-сюда, чуть утончаясь, словно органные трубки самых нижних регистров, и теснее прижимаясь друг к другу. И где-то в глубине многослойной паутины — представлялось Гардену, — в месте слияния световодов, прячется сам рентгеновский лазер — источник всей этой мощи.

Словно приставленный к черепу пистолет, сверху в сферическую камеру упиралось устройство для запуска стеклянных капсул. Гардену видны были механические руки, загружающие дейтритовые шары в магазин. Судя по действиям автомата, камера заряжалась примерно каждые две секунды. Однако выброс плазмы казался постоянным, не пульсирующим. Детонация поддерживала в камере исключительно стабильное давление.

Справа, за сиянием плазмы, можно было различить процессор, теплообменники и какие-то отдаленные непонятные очертания и формы.

Гардену всегда казалось, что лазерный реактор — вещь достаточно деликатная. Цепенея теперь перед всей этой огненной очевидностью, он понял, что Итнайн мог бы спокойно бросить сюда гранату. Возможно, взрывная волна на мгновение сдула бы плазменный хвост. Возможно, осколки слегка согнут механические руки робота и задержат работу пускателя на двадцать или даже на сто секунд. Но жизненно важные узлы и механизмы не будут повреждены, и работа реактора не нарушится.

— Что мы тут делаем? — спросил он Итнайна.

Палестинец протер глаза, слезившиеся от света кремовобелой луны и ее гейзера.

— Мы ждем моего господина Хасана.

Гарден кивнул.

— Только не глазей слишком долго на пламя, — посоветовал он.

* * *