Маска Локи

— Да то и есть, — не отводя глаз, спокойно ответил Стивен Гилед, — видеокамерой на высотах пять и шесть километров зафиксировано дрожание груза при прохождении. Это случилось, вообще говоря, дважды. Первый раз во время запуска в семь шестнадцать, и второй раз в семь сорок два.

— Сдвиг груза?

— Нет, это было больше похоже на однократный тяжелый удар внутри корпуса, по мере сообщения ускорения. Напоминает сдвиги в плазменном конверте. Вы можете посмотреть отчеты...

— Давай посмотрим, — кивнула Рао.

Она повернулась к одному из терминалов и извлекла архивные файлы по запускам. Правовой кибер центра сохранял файлы в течение трех дней, а потом, если грузы достигали стабильной орбиты и никто не жаловался на разбитые вещи, выбрасывал их из памяти.

— Кто заказчик? — спросила Наоми. Компьютер мог, конечно, выдать ей все данные, но она предпочитала получать их устно от персонала.

— Компания «Мориссей биодизайнс», груз для их последней платформы на высоту в тысячу двести километров. Канистры на экране идентичны, груз и метод загрузки стандартные.

— Ладно.

Изображение на широком экране ожило, когда из катапульты вырвался первый керамический снаряд. Извергнув фиолетовое пламя, электрические дуги перебросили покрытие из алюминиевой крошки в проводящую плазму. Через мгновение горящее яйцо исчезло в черной дыре пустой трубы.

Сменяющиеся картинки показывали прохождение снаряда по тоннелю. С каждым новым кадром плазменное облако становилось длиннее, ярче, но одновременно и тоньше, напоминая огонек свечи, вытянувшийся по направлению к богатому кислородом воздуху. По мере истончения плазмы Наоми казалось, что она видит, как просвечивает нос ракеты.

На пятом снимке облако дернулось. И на шестом, как будто огонек свечи встретил другое направление воздуха. Однако в трубе катапульты Наоми Рао прежде ничего подобного не видела.

Все прочие картинки отображали постоянное пламя, как оно и должно было быть, когда ракета приближается к скорости в двадцать семь тысяч километров в час.

— Это и есть то, что ты отметил в журнале как «небольшую нестабильность»? — спросила Наоми.

— Именно так, — ответил Гилед.

— Но если это не сдвиг груза, тогда что?

— Ну... вы слышали о предупреждении НАСА вчера вечером?

— Правда? — Наоми только полчаса как вышла на смену. — И где же оно?

— Возможно, что ваша копия в ящике для электронной почты. Мы разослали копии всем операторам, как только получили ее.

— И в чем суть?

— Они ожидают нечто вроде электромагнитной интерференции, которая произойдет в течение тридцати часов, начиная со вчерашнего вечера. Это имеет отношение к солнечному взрыву и ионной буре на Солнце. НАСА хочет, чтобы все, кто связан с энергетикой, прекратили свои операции на это время, то есть на субботу и воскресенье.

— К черту.

— Да, мы так и подумали, что вы это скажете, а потому стали продолжать пуски.

— И правильно сделали, — согласилась Наоми. — Мы и так потеряли тридцать часов и никогда не войдем в график снова.

— Единственно я думаю, что сдвиг в конверте как раз и объясняется этой магнитной интерференцией.

Наоми снова повернулась к экрану. Конечно, все, что она смогла увидеть, так это последний кадр, застывший в момент, когда верхние ворота шахты закрывали за собой красноватую петлю охлаждающейся плазмы. Она решила не просматривать файл снова.

— Наши системы заметили какие-либо вспышки?

— Мы ничего не замеряли. Я имею в виду, что ионизирующая дуга достигла нужной температуры и линейные конденсаторы сработали вовремя. Однако если в какой-нибудь из индукционных катушек несколько изменилось напряжение, то мы никогда об этом не узнаем.

— Я думаю так же.

— Вы хотите, чтобы мы продолжали пуски?

— Естественно! Подумаешь, вспышка в плазменном конверте. На такой скорости грузам ничто не может повредить. А если начнется нестабильность, то мы можем всегда отложить запуск.

— Да, мэм.

— Думаю, мне стоит сказать дневной смене, чтобы они не придавали особого значения предупреждению НАСА.

— Уже сделано.

— Молодцы! Ничто не может прервать МОЕ расписание.

— Именно так, мэм!

20 000 км/ч

        21 500 км/ч

                22 900 км/ч

                        23 400 км/ч

Пусковая труба космодрома Уитни, 9.44 местного времени

Керамическое яйцо летело вперед под действием ускорения более чем в пятьсот гравитационных чисел. Сила инерции вдавила груз — стены и внутренние переборки для новой платформы компании «Мориссей биодизайнс» — глубоко в пену, обрамлявшую внутреннее пространство корабля. Под действием ускорения пена сжималась, разрушая частично составляющие ее элементы и воздушные пустоты. Однако вещество равномерно распределяло давление на корпус, внутреннее обтекаемое устройство которого было предназначено для поддержания мощной кинетической энергии, используемой при запуске.