Маска полуночи (ЛП)

Он ступил из тени рядом с собой в тень, которую отбрасывал маг. Близость шейда активировала защитные заклятия Странника. Ударила молния, полыхнул поток огня, взорвалось облако негативной энергии. Кейл закрылся Клинком Пряжи, и тот поглотил, что смог. Но сила заклинаний была слишком велика, и кое–что зацепило самого Эревиса. По мышцам пробежала судорга, молния обожгла живот. Он непроизвольно прикусил язык, чуть не откусив начисто кончик. Рот наполнился кровью. Последняя из защит, вспышка негативной энергии, украла частичку его души. Холод пронзил его до костей.

Шейд выдержал все это, отшвырнул Клинок Пряжи в сторону — он хотел убить Странника собственными руками, а не оружием Маска — и, все еще поддерживаемый магией, увеличившей его размер и силу, обхватил хрупкое тело мага. Существо не сопротивлялось его хватке, оно даже не казалось удивленным.

Кейл закрыл своей большой ладонью Страннику рот, почти обхватив все его лицо. Он не мог позволить магу произнести слова заклинания, не мог позволить ему издать хоть малейший звук. Кейл чувствовал влажное дыхание на своих пальцах. От Странника пахло лекарствами.

Эревис сплюнул кровь и произнес:

— Все кончено.

Он почувствовал зуд между глаз, ментальное касание Странника, и испугался, что его магическая защита не сработала. В голове зазвучал голос существа:

— Ты защитил себя от нападения, но не от разговора.

Не отпуская Странника, Кейл сказал ему на ухо:

— Ты убил моих друзей.

— Вот как? Я бы сделал это снова. Я убил множество существ. Думаю, ты тоже.

Кейл хотел убить его, но сейчас не смог этого сделать. Он должен был знать.

— Ради чего все это? Ты совершил это всего лишь ради прогулки по проклятому песочку?

Дрожь прокатилась по телу мага. Кейлу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что это смех, а не судорги.

— Люди всегда спрашивают, ради чего, как будто должна существовать одна всеобъемлющая причина для любых событий. Не в этот раз, жрец. Такой причины нет. Тысячи погибнут только лишь ради удовлетворения моей прихоти.

Кейл вспомнил о том, что сказал Ривену: «Это важнее любых личных конфликтов». Он ошибался, а Ривен оказался прав. Нет ничего важнее личного.

Он стиснул зубы и стал сжимать свою хватку. Странник спокойно спросил:

— Какие моменты своей юности ты вспоминаешь с наибольшей теплотой, жрец?

Кейл не ответил, но замешкался. Он вообще не вспоминал юность с теплотой.

— Когда за тобой придет смерть, ты оглянешься на эти моменты, и отчаянно захочешь пережить их снова. Все, что я совершил, я совершил, чтобы исполнить это желание. Прогуляться на поверхности в собственном теле, почувствовать ветер, увидеть Венец Пламени, как когда–то в моей юности. Да. Для тебя это достаточная причина?

Кейл испытал отвращение, но в каком–то уголке разума, существование которого он едва признавал — и восхищение. Он вцепился в отвращение. Шейд посмотрел вверх, на луну, на растущий диск солнца. Вспомнил, как говорил Джаку и Магадону, что Странник не станет заниматься чем–то незначительным. Он ошибался. Методы Странника были величественными, но его цель была не амбициознее, чем у любого обывателя.

— Ты говоришь об убийстве, будто это пустяк.

— А ты говоришь так, будто меня должна волновать смерть других. Что мне эти сотни, тысячи? Я убивал целые миры за меньшее.

Кейл хотел что–то сказать, но не нашел слов.

Странник заметил:

— Я сделал, что хотел, и увидел, что хотел. Остальное неважно. К концу дня я буду мертв.

— Ночь уже наступила, — ответил Кейл.

Он оторвал Странника от земли и сжал.

Хрупкое существо задохнулось, когда Эревис обрушил свою силу на его хрупкие кости и тонкое тело. Последняя магическая печать Странника вспыхнула зеленым, и Кейл почувствовал, как энергия прокатилась по его телу.