Маска полуночи

Коб молча подчинился, и Джак, наблюдавший за поражением брата, ухмыльнулся. Он выдавил мед из сот на кусок хлеба и откусил. Вкус в точности, как в его детских воспоминаниях. Отец — он был пчеловодом — наверное, взял соты из улья сегодня утром. Когда Джак был мальчишкой, пасека Мэла Флита обеспечивала всю семью. Конечно, в результате Джака с братом пчелы кусали куда чаще, чем других детей. И все же он очень соскучился по отцовскому меду и материнскому супу за обеденным столом. Хорошо было вернуться домой.

Он принялся за картофельный суп, в перерывах между очередной ложкой кусая хлеб с медом. Сидевшая во главе стола мать глядела на него с одобрением.

— Чудесный суп, ма...

Он услышал, как снаружи, где-то вдалеке, кто-то зовет его по имени. Но чей это был голос, Джак вспомнить не мог — голос друга, он был в этом уверен, но чей?

— Вы это слышали? — спросил он отца с братом.

Те не оторвались от еды.

— Я ничего не слышал, — ответил брат с набитым ртом.

— Я тоже, — подтвердил отец, макая хлеб в мед. Мать всегда говорила, что он мог бы найти жену получше, если б любил людей так же сильно, как сладкое. Отец всегда отвечал, что лучшей жены просто быть не может, и мать всегда улыбалась.

— Ешь свой суп, Джак, — сказала она.

Голос снова позвал его.

Джак отодвинул стул, вставая из-за стола.

— Опять!

*   *   *   *   *

Сила наполняла Кейла. Он никогда ранее не творил столь сложного заклинания. Все его тело дрожало. По коже струйками тек пот.

Но магия действовала.

Тело Джака окутал красноватый свет. Рана на шее стала затягиваться; сначала остался розовый шрам, потом исчез и он. Синяки на руках и лице исчезли. Заклинание восстанавливало тело, создавая цельный и нетронутый сосуд для возвращения души. Магия устанавливала связь между телом Джака и тем Уровнем, на который отправилась его душа, открывая дверь, которая при других обстоятельствах навсегда осталась бы закрытой. Кейл сам стоял у этой двери, держал ее открытой и звал Джака.

Зов Кейла становился все громче, пока не загрохотал, эхом отражаясь от стен комнаты, уносясь из башни Странника на другие Уровни бытия. Эревис кричал имя Джака, пытаясь вернуть его душу обратно в тело.

— Джак!

Его посетило неприятное воспоминание — Сефрис Двендон, полный горечи после своего принудительного воскрешения. Эревис вспомнил, что сказал тогда Джак: «Когда я умру, то хочу остаться мертвым».

Голос Кейла утих.

Правильно ли он поступает? Делает ли он это ради Джака или только для того, чтоб удовлеторить собственное эгоистичное желание вернуть друга? Правдивый, с его точки зрения, ответ, Эревиса не обрадовал. Но Джак говорил, что его дом — это не место, а друзья, и полурослик был нужен Кейлу.

От его сомнений заклинание начало разваливаться.

Он помнил горькие слова Сефриса, признание, что ученый вернулся только из чувства долга. Джак бы поступил точно так же. Кейл даже думать не хотел об ожесточившемся Джаке.

По его щекам потекли слезы вины. Он сдержал готовый вырваться наружу плач.

Кейл понимал, что не может просить Джака о возвращении. Он не станет. Где бы Джак сейчас не находился, его дом — там.

Он прервал заклинание, и сила покинула его. Он положил ладонь на лоб Джаку.

— Прощай, друг мой.

Он открыл один из поясных кошелей полурослика, достал оттуда его трубку и положил в собственную сумку. Он будет носить с собой запах табака Джака — всегда.

*   *   *   *   *

Джак наклонил голову к плечу, прислушиваясь. Зов не повторился. По необъяснимой причине, глубокая грусть охватила его. Он знал, что что-то утратил, но не знал, что именно.

— Доедай суп, сынок, — сказал отец. — Ты можешь остаться здесь.

Джак не знал, что это значит, а отец не стал объяснять — он улыбнулся и сказал:

— Коб и я сегодня уже позаботились об ульях. Если хочешь, на закате можем все вместе отправиться на рыбалку. Здесь неподалеку есть пруд.

Идея показалась ему великолепной. В атмосфере семейного тепла его грусть растворилась. Он сел обратно за стол и принялся доедать суп.

*   *   *   *   *

Магадон, Кейл и Ривен стояли в главном зале башни.

— Что теперь? — наконец спросил Магадон.

— Я перенесу вас и Джака обратно, — ответил Кейл. — А мне нужно закончить кое-какие дела.

Магадон кивнул.

— Я остаюсь, — сказал Ривен.

— Почему? — спросил Магадон.

— Мне тоже нужно кое о чем позаботиться.

Кейл оглядел храм, однажды принадлежавший Цирику, а теперь — Маску, и понял, о чем говорит Ривен.

— Все только начинается, — сказал Ривен Эревису. — Ты это понимаешь?

Кейл подумал о Сефрисе, о зове, который отправил Источник через весь Фаэрун. Он кивнул. Он понимал, что Маск еще не закончил с ними. Но сейчас ему нужно было заняться собственной жизнью.

— Можешь оставить Джака здесь, — добавил Ривен. — Со мной. У тебя будет повод возвращаться.

Они посмотрели друг другу в глаза. Эревис снова подумал о тех словах, что сказал ему полурослик на улицах Селгаунта: «Дом — это друзья».

Он кивнул.

— Ты позаботишься о нем?

Кейл не смог бы перенести вид того, как тело Джака закапывают в землю.

— Позабочусь.