Маска призрака (ЛП)

— Мы не должны позволить нашим страхам затмевать наш разум, — продолжила Верховная Жрица. — Мы должны помнить всех тех, кто защищал нас в прошлом от зла, чьи жертвы сделали возможными наше процветание. Мы обязаны им, и все же мы позорно забываем об этом.

Верховная Жрица сделала эффектную паузу, глазами изучая притихшую публику.

— Я говорю о магах. Песнь Света гласит: «Магия существует, чтобы служить человечеству, а человек магии». И это было так. Маги хорошо послужили нам, во многих войнах в течение долгих столетий, но хорошо ли мы служили им во времена мира? Мы не желаем им ни малейшего зла, но, тем не менее, не мы ли причинили им это зло?

— Ты лжешь! — прозвенел крик из толпы.

На мгновение показалось, что никто не знает, кто это сказал. Пробежал шепот крайнего удивления, и знать быстро расступилась, когда из неё вышел незнакомец. Он не сильно отличался от других гостей — лысеющий, но безупречно выглядящий мужчина в черной вельветовой накидке. Однако когда он сорвал маску, она обнажила лицо искаженное страданием и гневом.

— Вы причиняете нам зло намеренно! Это Церковь учит их бояться нас, — продолжил он. — Вы держите нас под каблуком, снова и снова напоминая, что нам позволено жить, только потому, что от нас есть польза.

Люди в зале продолжали пятиться, открывая мужчине пространство, пока он не остался практически один на один с Верховной Жрицей и Евангелиной, стоявшей чуть позади. Она положила руку на рукоять меча. Если этот человек был магом, как он заявил, он был опасен. Если она вытащит клинок, или если стражникам снаружи сообщили о происходящем, тогда жизнь Жрицы станет под угрозу.

К своей чести, Верховная Жрица осталась спокойной и подняла руки с просьбой к толпе.

— Пожалуйста, все вы! — воззвала она к ним. — Нет нужды бояться. Есть лучшие способы получить внимание публики, которые я вам предоставлю, но я с радостью выслушаю этого человека.

Нервная дрожь пробежала по толпе, которую её слова не убедили. Как и мага.

— Ты меня выслушаешь? Ты распустила Коллегию Чародеев, заставила наших лидеров замолчать! Ты сделала всё, кроме того, чтобы выслушать нас.

— Я слушаю, — ответила она, — но порядок должен оставаться — наверняка вы это понимаете. Если должен наступить мир, то угрозы и требования не помогут достичь его. На кону жизни не только магов.

Евангелина внимательно наблюдала за магом. Этого человека не должно быть здесь. По его словам, он был магом из Круга, возможно, даже из Белой Башни, хотя она и не узнавала его — но было ясно, что он сбежал из-под надзора храмовников, чтобы прийти сюда.

Он дрожал, судя по всему находясь на грани рыданий — и все же его кулаки оставались крепко сжатыми по сторонам.

— Мы не видим, чтобы кто-то старался достигнуть мира, — бросил он. — Если Киркволл и был примером чему-то, то тому, что ничего нельзя достигнуть без борьбы.

С этим он поднял руки, и вокруг них начала собираться яркая красная сила. Комната наполнилась электрическим зарядом, который щекотал кожу, барабанной дробью, которая отдавалась в голове. Магия. Плотина, сдерживавшая панику толпы, внезапно прорвалась. Люди в тревоге начали кричать, и некоторые кинулись к дверям бальной комнаты. Они толкали любого, кто стоял на их пути, топча их, если приходилось, и паника уступила ужасу.

Евангелина одним прыжком оказалась перед Верховной Жрицей. В одно мгновенье она вытащила свой меч и наставила его на мужчину. Они смотрела друг на друга: храмовник и маг, старые враги.

— Назад, — предупредила она. — Ты знаешь, что я могу сделать. Нет нужды проливать кровь.

Он издал звук, похожий наполовину на смех, наполовину на рыдание.

— А как ещё это должно закончиться? Я уже мертв.

Маг протянул руки, выпустив вперед широкий круг огня, но Евангелина уже двигалась.

— Назад, Ваше Преосвященство! — крикнула она, надеясь, что Верховная Жрица услышит. Она бросилась навстречу струе пламени, чувствуя, как оно обжигает её щеки, и направила меч на его грудь.

У неё была своя сила, та же сила, которой обладали все храмовники. Сила, которую боялись маги. Как только меч коснулся его, она направила её вперед, чувствуя, как она вливается через неё в оружие. Поток маны мага прервался, последовала яркая вспышка, и магическое пламя погасло.

— Сволочь! — крикнул он, отступая пошатываясь.

Там, где была дырка на накидке, проступила кровь. Он провел по ней пальцами, шокировано смотря на кровь, будто бы её не должно там быть. Потом он посмотрел на Евангелину, и его лицо исказилось слепой яростью.

Она кинулась на мага, поняв, что он собирается сделать, но было уже поздно. Кровь на его руках закипела и испарилась, когда он начал вытягивать манну прямо из нее. Кровь на его грудной клетке задымилась, и его глаза зажглись темной и зловещей силой.