Маска призрака

Евангелина согласно кивнула. Затем крепко обняла Риса, и он с готовностью ответил на эти объятия. Внезапно он осознал, что мысли о будущем уже не пугают его. Когда рядом Евангелина… Рис оборвал эту мысль, потому что утонул в ее глазах. Он едва не потерял ее навсегда. И сейчас во внутреннем дворе давно разрушенной крепости, под бесшумно падающими хлопьями снега они крепко и нежно поцеловались. Это было именно то, чему надлежало быть, – только так, и не иначе.

Когда они оторвались друг от друга, Евангелина улыбнулась и взяла его за руку:

– Пойдем со мной.

Место, куда они направились бок о бок, находилось неподалеку от Предела Андорала. Посреди поля рос одинокий могучий дуб, узловатый, скрюченный, поседевший от старости, настолько древний, что непонятно было, как он еще держится корнями за землю… и однако столь величавый, что при взгляде на него захватывало дух. Этот дуб повидал много столетий. Он видел Моры, насылавшие на мир орды порождений тьмы, однако уберегся от скверны. Быть может, он даже взирал на то, как армии Андрасте крушили мощь древней тевинтерской крепости; был очевидцем битв, которые унесли сотни тысяч человеческих душ, – однако остался невредим.

Именно у подножия этого дуба должен был упокоиться прах Винн. Так предложила Лелиана. Винн, сказала она, не пожелала бы видеть над своей могилой ни памятника, ни мраморного склепа, не захотела бы пышного оплакивания. Просто последний приют, куда близкие люди могли бы прийти, помолчать и вспомнить ее такой, какой она была при жизни: женщиной, которая сражалась за то, во что верила, с равной доблестью противостоявшей ордам порождений тьмы и хаосу. Той, что употребила дарованные ей годы жизни на то, чтобы сделать мир лучше.

Лелиана уже была там, как и Шейла и Первый Чародей Ирвинг. И многие другие стояли, печально опустив головы, вспоминая ушедшего друга и прощаясь с ним. Даже Шейла, вопреки обыкновению, не отпускала саркастических реплик, и огоньки в ее глазницах были тусклы.

Рис и Евангелина, остановившиеся неподалеку, молча глядели на эту сцену. Рис старался припомнить лицо матери, ее последнюю улыбку. Сердце его сжималось, когда он думал, как могла бы сложиться его жизнь, не будь мать с самого начала вынуждена расстаться с ним… и насколько иной была бы ее жизнь. Наверное, они бы тогда больше любили друг друга.

Лелиана завела песнь. Она пела по-эльфийски, но Рис все равно понимал каждое слово. Песня говорила о радости и утрате и о том, что всему на свете приходит конец.

Никогда прежде Рис не слышал такой пугающей и столь прекрасной мелодии.

Эпилог

Лорд-Искатель Ламберт широким шагом вошел в свои покои. Лицо его раскраснелось от удовольствия. Стремительно сбросив с плеч черный плащ, он швырнул его эльфу-пажу, который следовал за ним тенью. Пятнадцать рыцарей-командоров, и ни один не возвысил голоса против! Все они знали, что должно быть сделано. Те немногие, что втайне считали иначе, либо будут помалкивать, либо окажутся смещены.

Они соберут войско, и жалкие маги, засевшие в Пределе Андорала, будут раздавлены… или вымрут от голода, это уже не важно. Смерть их послужит уроком потомкам. Круга магов больше нет, и очень скоро его заменит новый орден, который наконец-то будет обладать достаточной властью, чтобы установить подлинный мир. Там, где потерпела крушение даже Церковь, Искатели Истины восторжествуют пред взором Создателя.

– Приготовь письмо, мальчик, – бросил он.

Паж едва не взвизгнул от страха, выронив и плащ, и бумаги, которые нес с собой. Лорд-Искатель нетерпеливо дожидался, покуда мальчишка все подберет. Наконец паж повесил плащ на крюк и, усевшись за небольшим письменным столом, дрожащей рукой обмакнул перо в чернильницу.

– Дыхание Создателя! Мальчик, если письмо окажется неразборчивым, я с тебя шкуру спущу.

Паж судорожно сглотнул:

– Да, милорд.

Руки его перестали дрожать, хотя дышал он все так же испуганно и часто. Ламберту, пожалуй, повезет, если мальчишка ухитрится дописать письмо, не испустив дух на месте. Впрочем, это пустяки, главное – чтобы письмо было написано и доставлено сегодня же. Расстегивая ремешки брони, Лорд-Искатель принялся диктовать:

Святейшая!

Искателям Истины прекрасно известно, какую роль ты сыграла в недавнем мятеже. Ты вызываешь меня среди ночи в Великий Собор, дабы поговорить о каких-то «важных» делах, а между тем болтаешь о пустяках. А затем, возвратившись в Белый Шпиль, я обнаруживаю, что там царит хаос и что среди отступников находится одна из твоих шпионок.

Неужели ты думала, что я ничего не замечу? Неужели полагаешь себя выше последствий подобного поступка? Черный день настал в истории Церкви, когда на Солнечный трон взошла столь нелепая особа. Я не стану праздно взирать на то, как ты разрушаешь все, что было создано веками традиций и праведности.