Маска резидента

— Эй, мужики, кончайте. Мне его еще расстреливать, — кричал кто-то, отталкивая вошедших в раж драчунов. Все-таки Резидент требовал контрольного выстрела. Ему нужны были гарантии.

Меня окатили водой, поставили на ноги.

— Все, амба! Шагай!

Заплетаясь ногами, прихрамывая, я поплелся к месту казни. Недалеко — шагов двести.

Вволю натешившиеся боевики расходились, потирая ушибленные о мои кости пальцы. Они уже не видели во мне угрозы. Расшибленный, еле удерживающийся на ногах кусок мяса, на что он еще годен, кроме как быть положенным на сковородку. Отбивная, одним словом. Охранять и довершать дело со мной остались трое.

— Быстрее, быстрее, — торопили они. Я взошел на небольшое возвышение. Впереди был довольно крутой склон оврага, сзади море. Прямо кинематографический для такого дела пейзаж. Сцена расстрела главного героя. Дубль первый, и единственный.

— Остановись там.

Я встал.

Может, отпрыгнуть, побежать, мгновенно подумал я, но тут же отказался от этой мысли. Мучить себя напоследок, бежать израненными ногами, сотрясать отбитые внутренности? Бессмысленно! Они достанут меня из трех стволов через десяток метров, а до кустов добрых пятьдесят.

Боевики тянули, о чем-то препираясь.

— Ну вас к дьяволу! Я не полезу. На черта надо!

— Наручники не мои. Они все в мозгах будут, а мне с ними возиться, — возмущался самый молодой, — или сейчас снимайте, или пусть пропадают.

Значит, стрелять будут в затылок — понял я. Чистоплюи! Наручники оттереть им противно. Башку пулей разнести не противно, а тряпкой повозить... Мозги мои им не нравятся. Так оставьте их хозяину. Мне они в отличие от вас вовсе даже не противны!

— Да ладно, черт с ним, отстегните ему наручники. Куда ему бежать? Он на ногах еле стоит, — согласился старший. — Чего спорить. Тут делов-то на две минуты.

Я напрягся. Обстоятельства резко изменились — мне освобождали руки! Мои пока еще остающиеся на месте мозги быстро просчитали расстояния. До кустов было сорок пять, а не пятьдесят метров. Существенная поправка. Четыре — до боевика с карабином (тоже оплошность, на расстрел лучше автомат брать). Пять — до другого. Что у него? «Макаров»? Эта хлопушка меня не пугает. Прицельность у него, как у слепого глазомер.

Молодой подошел ко мне, расстегнул наручники. Играя на расслабление противника, я, пошатнувшись, упал на колени, с трудом поднялся. Я слаб, для меня каждый шаг — мучение, у меня переломаны все кости. Я безопасен. Меня можно даже не стрелять, я и так умру через пяток минут. Такое я должен был производить впечатление.

— Сдвинься, — приказал молодой, взводя «ТТ».

Это с готовностью. Такие перестановки мне только на руку.

Холодный ствол уперся в затылок. Через секунду должен был раздаться выстрел, уносящий мою жизнь. Всего через секунду... Нет, через целую секунду! Для таких, как я, это много. Чертовски много в ситуациях, где поставлена на кон жизнь. Он еще должен собраться, должен напрячь руку, нажать (это тоже действие, требующее дополнительных мгновений) курок. Главное — не опоздать.

Когда фаланга его указательного пальца вдавила спусковую собачку, моего затылка под дулом уже не было. Пуля и горящий порох выбили мне дорожку на макушке, но не больше. Волосы не башка — отрастут новые. Мгновенным ударом локтя в солнечное сплетение я вывел боевика из строя. Он охнул, мешком осел мне на подставленные плечи. Именно этот прием давал мне шанс на сохранение жизни. Во всех других случаях я был бы покойником уже через секунду. Я получил надежную защиту, бесплатный, из чужой плоти и крови, бронежилет. Длинными прыжками я побежал вниз по склону. От перегрузки страшной болью отозвались внутренности, ноги и все тело. Но когда дело идет о спасении жизни, на такие мелочи внимания не обращают.

Быстрей, еще быстрей!

Бандиты на секунду растерялись. Но именно на ту, которая решала исход побега. Им надо было броситься мне вслед. Они были налегке — я с ношей на спине, и они, конечно, догнали бы меня. Но у них в руках было оружие. Они не были психологически готовы к рукопашной. Они предполагали стрелять, а не скакать по склону словно зайцы. И в мгновение моего прыжка они автоматически вскинули стволы. Но они не могли стрелять. Им было некуда стрелять. Я отсутствовал. Перед дулами была спина их товарища.

Пока они соображали, пока выискивали мишень для своих пуль, я в спринтерском рывке успел одолеть расстояние, давшее мне приличную фору. Теперь так легко, как вначале, они догнать меня не могли. У меня в запасе было несколько метров.

Следующим их чувством после растерянности был испуг.