Маска резидента

Теперь, сидя на даче в ожидании своих бывших дружков, он ни о чем не сожалел. Он вдруг почувствовал огромное облегчение. Как будто вернулся из дальней разведки в свой старый обжитой окоп, к своим дорогим друзьям. «Наше дело правое, враг будет разбит, победа за нами!» Все просто, однозначно и не имеет других истолкований. Вот этого ощущения «правого дела» ему не хватало все эти благополучные и жирные годы предательства. Его не научили жить для себя, и всякий пирог, который нельзя было слопать пополам, отдавал горечью. Он долго жил в чужом блиндаже, очень уютном, теплом и сытом, но чужом. Он попал туда не по своей охоте — так сложились обстоятельства. Но теперь все в порядке, теперь он там, где надлежит быть. Он вернулся в строй! И хотя здесь, на даче, он тоже был в единственном числе, это было другое одиночество. Это было одиночество бойца, оставшегося прикрывать отход своих товарищей. Здесь его последний рубеж, здесь ему принимать бой и смерть. Но его смерть — это не просто смерть, а продолжение чьей-то жизни. Хоть даже Контролера. Жизнь не задалась, так хоть смерть удастся! Но и смерть у Резидента такая, какой он желал, не получилась. Видно, использовал он лимит отпущенного ему жизнью везения полностью. На пустяки использовал — на благополучие, на деньги, на преступную карьеру. Не дала ему судьба последнего облегчения. Глупо он умер, как и жил.

Бандиты объявились вечером. Подъехали на четырех машинах, взяли дачу в кольцо, крикнули в мегафон:

— Слышь, выйди, поговорить надо!

— А ты сам подойди — коль надо, — отвечал Резидент, готовя к бою свой арсенал: автомат для дальнего боя, пистолеты для ближнего и еще консервный нож. Он хоть и консервный, но в умелых руках животы вскрывает не хуже банок. С таким арсеналом не уложить взвод противника — непростительный грех!

— Кончай ломаться! У нас дела всего на три минуты! — По кустам под прикрытием разговоров к даче подбирались боевики.

— Давай-давай, ребятки, поближе ползите, — подбадривал их шепотом Резидент, — у меня с патронами напряженка, мне наверняка бить надо, одна штука — одна жизнь.

— Ну и черт с тобой, — безнадежно вздохнул человек с мегафоном. — Начинайте!

Боевики остановились, затаившись за случайно подвернувшимися укрытиями. Они даже не пытались подлезть со слепой, где не было окон, стороны, как предполагал Резидент. Они просто лежали и ждали. Подкрепления или сигнала к атаке? Чего?

Из-за ближнего холма лязгая гусеницами, выползали два бульдозера.

— Не передумаешь? — еще раз на всякий случай спросил координатор боевых действий.

Резидент, больше полагаясь на удачу, чем на свое умение, выстрелил. Пуля ударила в мегафон. Координатор упал, выматерился, махнул рукой. Бульдозеры подняли отвальные ножи до уровня кабин и двинулись в сторону дачи. Они шли не торопясь, тяжело переваливаясь на кочках, разбивая и подминая под гусеницы заборы, случайные деревья и кусты. Стрелять было бессмысленно. Окна кабин были прикрыты недоступной пулям броней металла.

"Все-таки чему-то я их научил, — подумал Резидент, — не желают подставляться под пули, хотят выдавить меня из убежища на улицу, а там из-за укрытия расстрелять, словно «кабана» на стенде. Возможно, попытаются взять живым. Засадят по пуле в коленные чашечки и в локти и утащат в стоящий неподалеку медицинский «рафик». Не так уж глупо, если иметь дело с любителем. Резидент не был любителем. Он знал, когда надо бороться, а когда это бессмысленно и даже на руку врагам. В данном случае это было бессмысленно. Единственное, что он мог сделать, это не позволить взять себя живым.

Он проверил пистолет, развернул его дулом к себе.

«Одна пуля — один поверженный враг», — вспомнил он давнее стрелковое наставление. Один враг! Грустные ассоциации. Но, наверное, справедливые. Раздвоенность не может продолжаться вечно. Рано или поздно ей приходит конец.

Резидент взвел курок. Рокот моторов стал ощутимо близок. Заметно подрагивал под ногами пол, дребезжали окна.

Очень жаль, что все случилось именно так, подумал Резидент и нажал на курок. За гулом моторов выстрела никто не услышал. Бульдозеры сдвинулись, смяли хрупкие стены, перемололи гусеницами обломки досок, стекол и кирпичей.

В этом последнем бою Резидент не смог уничтожить ни одного противника. Он умер один.

— Обязательно найдите тело, — распорядился человек с мегафоном и сел в подошедшую машину.

* * *