Маска времени

Джозеф застегнул молнию на сумке и вышел из-за занавески. Затем задвинул ящик на место, повернул три раза ключ и положил в карман. Кивнув клерку, Джозеф сказал:

– Готово, пошли.

СИЦИЛИЯ

Она медленно выходила из своего глубокого забытья. Чувства постепенно возвращались, кожа вновь ощутила раскаленный жар солнца, а затем девушка почувствовала знакомый запах моря и шум волн. Кейт лежала на спине, и ей было удобно, как ребенку в люльке. Ни одной мысли в голове, никакого душевного волнения.

Какое прекрасное место! Как хорошо просто так лежать на залитом солнцем острове, забыв о быстротекущем времени. Времени, которое не пробуждало здесь ни одной печальной мысли.

Ветерок вдруг принес звуки мужских голосов, и Катарина села. Ярдах[27] в двадцати от нее несколько рыбаков причалили к берегу с утренним уловом. Кейт стряхнула песок с ладоней и села, уткнувшись подбородком в колени. Рыбаки вытягивали лодку на берег, огромный тяжелый баркас. Все коренастые, суетливые, очень похожие друг на друга: отцы, дядья, сыновья, братья. Их обнаженные загорелые торсы были словно вырезаны из красного дерева. Они кричали что-то друг другу на сицилийском диалекте. Она с трудом понимала их речь, но слушать их было приятно.

Наконец рыбаки затащили баркас на песок и принялись раскладывать сети для просушки. И десять тысяч лет назад люди этой деревни делали то же самое, никогда не мучая себя размышлениями.

Один из рыбаков направился прямо к ней. Он был молод, на вид ему не было еще и двадцати, но торс его отличался красотой и силой, а лицо напоминало греческого бога. Парень нес рыбу в руках, огромную, жирную, в серебристо-желтой чешуе, еще живую. Он смущенно заулыбался и положил рыбину у ног Кейт. Его кожа слегка блестела на солнце солеными кристаллами. Рыба еще продолжала биться на песке.

– Как она красива! Но у меня нет денег.

Парень покачал головой и произнес что-то на своем диалекте.

Кейт только беспомощно развела руками:

– Я не поняла ни слова.

– Подарок, – сказал парень по-итальянски.

– Но это твой утренний заработок. Я должна заплатить.

– Подарок, – повторил парень и вновь улыбнулся. Он пристально посмотрел ей в глаза. – Я думал, вы англичанка.

– Нет. Я итальянка.

– С севера?

– Да.

– Как ваше имя?

Мгновение она колебалась, будто сомневаясь, какое из двух ее имен подлинное, а затем произнесла:

– Катарина. А вас как зовут?

– Сантино.

Его глаза по-прежнему пристально смотрели на девушку, и она почти ощутила, как загорается в нем страсть. Кейт смутилась, спрятала лицо и, чтобы он не заметил неожиданно выступившего румянца, принялась рассматривать рыбу, бившуюся в конвульсиях. Кейт вдруг стало жалко ее, она почувствовала печаль. Тело рыбы было красивым, мощным и сильным, созданным для того, чтобы разрезать толщу морских глубин. Кейт коснулась рыбины кончиками пальцев. Жабры были такими тонкими и прозрачными, что напоминали цветочные лепестки, а вся рыба в солнечных лучах казалась сделанной из ртути. Кейт подняла было голову, чтобы сказать парню что-то еще, но он уже шел к своей лодке.

– Спасибо! – крикнула девушка вслед. Но парень даже не обернулся.

Эвелин появилась на пляже, чтобы забрать Кейт. На ней было белое платье, черные очки и соломенная шляпа. Она улыбнулась Кейт.

– Вижу, ты удачно порыбачила?

– Нет. Просто мужчина вышел из моря и отдал мне свою добычу.

– И что? Он был верхом на дельфине, этот твой мужчина?

– Нет.

– Будь осторожна с местными Ромео. Завтрак готов, пойдем.

Кейт заботливо понесла рыбу к морю. Когда она оказалась по колено в воде, то опустила рыбу вниз. Ее мягкое скользкое тело было неподвижно в ладонях девушки, и Кейт подумала, что рыба уже мертва. Но потом, сделав рывок, та выскользнула из рук и в один миг исчезла в толще воды.

Вместе с Эвелин они отправились домой. Внутренний дворик был увит виноградом, дающим обильную тень в жаркий полдень. Тяжелые спелые гроздья висели среди плотной листвы, и девочка, стоя на стуле с ножницами в руках, срезала их. Кейт улыбнулась и получила в ответ быструю, застенчивую улыбку.

Клод и Джун Коттерелл, хозяева виллы, были старыми друзьями Дэвида. Этот дом перешел к ним по наследству от дяди. Расположенный в рыбацкой деревне на южном побережье острова, вдали от обычных туристских маршрутов, дом обладал только одним признаком цивилизации – электричеством. Пол, вымощенный плитками, был неровным, а стены белили уже столько раз, что некогда острые углы стали почти округлыми, но со всевозможными выбоинами. Комнаты были почти пустыми.

Обедали обычно в огромной столовой. Как и все комнаты первого этажа, она была с высоким потолком и прохладной даже в летний зной. Под самым потолком висела клетка с канарейкой, на полках расставлены глиняные горшки и сосуды, пол покрыт грубым ковром. Вот и все. Но несмотря на скромность, во всем облике комнаты чувствовалась спокойная красота, которая, впрочем, была характерна и для всего дома.