Маскаль: Врата Ада

Наши с ней отношения стабилизировались, и хоть я уже пару месяцев как прикупил себе новый домик, с бетонным подвалом-хранилищем и всего в пятидесяти метрах от Бара, она не спешила ко мне переезжать из своего хоть и надёжного и безопасного, но всё-таки мрачного жилища. Я старался не лезть к ней с вопросами и предложениями, и, вернувшись из очередной ходки, если позволяло здоровье, сидел вечером в баре, наслаждаясь её роскошными формами на фоне рядов разноцветных бутылок, грацией и самозабвенным исполнением жутко возбуждающих меня танцев. Но каждое утро я покидал нашу постель и неизменно уходил в лес упражняться, и отсыпался потом днём в своей хижине. Она частенько приходила ко мне еще до моего возвращения из леса, и, вдоволь нафыркавшись в душе в пристройке и растираясь большим и грубым хлопчатобумажным полотенцем-простынёй, я с наслаждением поедал её роскошный борщ и по два-три раза просил добавки.

Жизнь в Приграничье у Периметра была тихой и однообразной, а выстрелы сталкеров, охотящихся в зимнем уже, но почти без снега лесу, никак не портили благостного настроения.

Зима в Зоне почти не отличалась от осени, разве что часто моросящий дождик иногда сменялся мокрым снегом, и по утрам подмерзали лужи.

Тут, у Периметра, парниковый эффект был не так силён и сквозь вечные облака частенько прорывалось солнце.

Вести с Большой земли приходили редко, ни телевизор, ни радио никто не слушал, и основными источниками информации были всё знающий Бульба, иногда выходивший в зал посудачить с бывалыми сталкерами, да сами сталкеры, пришедшие кто из Зоны, а кто и просто из соседних поселений.

Круг тем был ограничен фауной, флорой, аномалиями и хабаром, частенько обсуждали гибель или исчезновение без вести кого-то из ребят – впрочем, к смерти тут относились философски и, молча хлебнув водки в память о погибшем – если он того заслуживал конечно – переходили на другие темы.

Одной из таких тем стал Патагеныч. И именно в тот знаменательный день, когда, отдежурив положенные пару часов, я попытался его разбудить.

Патагеныч не подавал даже надежду на пробуждение, его борода равномерно, в такт дыханию, поднималась и опускалась. Он даже не среагировал на зажатый нос, его грудная клетка начала судорожно вздыматься как у человека которого душат, я мгновенно отпустил его, поняв наконец, что с ним явно не всё в порядке.

Проснувшийся от возни Хемуль выразительно глянул на меня и полез в карманы разгрузки нашего товарища. Из одного из подсумков он извлек дающий мягкое свечение артефакт, который Патагеныч то ли по халатности, то ли по незнанию попросту не запрятал в контейнер.

Артефакт был с кулак величиной, неправильной формы – скорее похожий на прозрачную стеклянную картофелину, и светился нежным, голубым светом.

Ни мне, ни Хемулю такой видеть не доводилось, описания и фотографий подобного мы не нашли в наших ПДА. Утро неумолимо наступало, туман рассеивался, и надо было уходить – Хемуль, целей которого я не знал, засобирался. На мой вопрос о планах он коротко ответил, что намерен продолжить путь, с которого сошел, чтобы помочь нам с Патагенычем отбиться от стаи псевдособак.

По обычаю, сталкер, пришедший на помощь другому, должен был быть отблагодарен, и я честно рассчитывал получить от Патагеныча заслуженную бутылку дорогущей, чистой как слеза и очищенной молоком водки.

Хемуль же к месту боя подошел поздновато, и был доволен тем, что смог расслабиться и поспать не дергаясь на каждый шорох – сон в Зоне был большим деликатесом.

Однако мы с ним оба попали в неловкое положение. Наш друг спал глубоким, беспробудным сном, и никакой возможности добудиться его не было. Оставаться в непосредственной близости от базы клонов, управляемых Монолитовцами, было смерти подобно, и мы полезли копаться в картах наших ПДА, чтобы найти ближайшую лечебницу или хоть какой-нибудь приют.

Вообще, не смотря на расхожее убеждение, Зона была весьма густонаселенным краем. Огромное количество искателей приключений всех мастей заселяли её, благо вопрос питания решался тут весьма легко – мутировавших тварей всех видов и мастей было много, и если не бояться схватить лишку радиации, пятна которой тут были на каждом шагу, то есть его было возможно. Особенно вкусными были мутировавшие крысы-тушканы, очень похожие на тушканов обычных, но крупнее, и обладавшие явно крысиным общественным разумом, и мясо удивительного мутанта – псевдоплоти. Эта тварь, нечто вроде свиньи с клешнями, была удивительно трусливой и с готовностью удирала от любой опасности со всех ног, но была страшна в бешенстве, когда, подлетая, накидывалась всем своим двухсоткилограммовым весом на раненого сталкера или охотника и, сбивая с ног, разрывала даже кевларовый комбинезон с бронепанелями своими передними лапами, похожими на клещи с их очень прочной и острой на зубцах костной тканью. А могла и вцепиться, подобно собаке, своими мощными зубами.