Маскарад

Звери в нас, лишенные крови, очень быстро взяли верх над нашим рассудком. Дикие когти рванули горло ближайшего — следом я впился в горло несчастного. Перекинувшийся в волка Квентин повалил второго и теперь вытянутыми челюстями рвал ему шею и кожаный горжет не стал им помехой. А вот Вильгельму свежей крови не досталось — я краем глаза углядел его размытый силуэт, он использовал Быстроту, как и всякий вампир, подчиненный зверем, теперь он будет носиться по тюрьме розенкрейцеров в поисках жертвы. Но как бы в этом случае нам самим жертвами не стать — стоит врагу прознать, что мы свободны и на нас обрушится вся мощь ордена Матери Милосердия.

Придя в себя и накормив зверя, мы с Квентином поспешили за Вильгельмом. Я не забыл прихватить мощный боевой молот на длинной ручке одного из ландскнехтов. Моего родича мы нашли буквально в следующем же помещении — таком же коридоре с камерами по обеим стенам. Он дрался сразу с четырьмя ландскнехтами, вернее он пил кровь одного из них, а еще трое замерли в нескольких шагах, разинув рты уставившись на это зрелище. Для смертных оно, действительно, выглядело несколько… страшновато. Не потрудившийся сменить облик на человеческий Квентин рывком повалил ближайшего к нему ландскнехта — и вновь впился в горло, похоже, такому гиганту, как он требовалось куда больше крови, нежели мне или Вильгельму. Двое других оторвались от все еще насыщающегося родственника, потянулись за мечами. Первого я сбил ударом снизу вверх, обратной стороной молота, имеющей форму длинного шипа. Второй даже меч успел выхватить, но тут голова его откинулась назад — в шею впились клыки Вильгельма. Я присел и стер с шипа кровь ландскнехта его белым плащом. К сожалению, он уже умер и пить его кровь было слишком опасно.

Мы двинулись дальше минут через пять, когда мои спутники окончательно насытились. Мы подобрали их оружие и кое-что из подошедшего снаряжения, хотя полностью отдавали себе отчет — вырваться из обители розенкрейцеров нам навряд ли удастся. А если и улыбнется нам удача, то из Хоффа придется уносить ноги и как можно скорее. Мы уже нажили себе весьма и весьма могущественных врагов.

Это напомнило мне одно сражение с фиарийцами, в котором мне пришлось участвовать. Не мелкая пограничная стычка, а настоящая битва по всем правилам. Все что я запомнил из нее — постоянная, непрекращающаяся ни на мгновение рубка, боль, усталость и кровь, кровь, кровь… Примерно так же все обстояло и на сей раз. Мы прорубались через плотные ряды сначала ландскнехтов, а когда покинули тюрьму и вышли непосредственно в обитель, то и полубратьев с полноправными розенкрейцерами. Единственным нашим спасением была скорость, пока нам не успевали организовать толковой обороны, не завалили дорогу баррикадой, за которой укрылись бы арбалетчики, мы могли прорываться, но как долго продлиться первоначальный шок от нашего появления… Об этом лучше и не думать.

Однако же мои «черные» мысли приняли реальную форму. За перекрытым коридором, скорее всего, находилась трапезная, потому что баррикаду соорудили из перевернутых столов, за которыми, как я и предполагал, расположились арбалетчики. В воздух сорвались болты.

— В сторону! — рявкнул Квентин, могучим ударом вышибая боковую дверь. Мы прыгнули за ним и резво захлопнули ее.

Это оказался арсенал — средних размеров каменный мешок, что самое неприятное, без второго выхода. Я подпер дверь несколькими комплектами доспехов, просто сбросив их. За ними последовали столы, на которых лежало разнообразное оружие, хранившееся здесь. Следом в дверь застучали топоры розенкрейцеров, но им придется очень и очень потрудиться, прежде чем мощная дверь, да еще и дополнительно хорошенько приваленная, сдастся их усилиям. Нам за это время надо придумать, как выбраться отсюда.

На ум ничего не приходило. Я даже запрыгнул на стену, повиснув на решетке, закрывающей небольшое оконце. Результат неутешительный. Даже если и получится сорвать ее, размеров окна не хватит на то, чтобы пробраться мне или Вильгельму, о Квентине я вообще молчу. Кстати, о гангреле…

— Слушай, Квентин, — обратился я к нему, — Путями волков мы выбраться отсюда не сможем?

— Дохлый номер, — бросил он, оглядывая здоровенную секиру «бабочку». — Тут кто-то «глушит» магию, почище клирикальных артефактов.

Действительно, я не мог даже залечить раны с помощью выпитой крови. Кажется, это началось примерно когда мы вышли из тюрьмы непосредственно в обитель. Хорошо хоть регенерация работает в полную силу.

От размышлений меня оторвал треск дерева. Я обернулся к двери и увидел, как лезвие топора пробило ее, высунувшись с нашей стороны. Недооценил я немного розенкрейцеров. До того, как я хоть что-то успел предпринять, Вильгельм подхватил заблаговременно заряженный арбалет, сунул его в пролом и надавил на скобу. С той стороны раздался вскрик и стук падающего тела. Вильгельм занял пост у двери с перезаряженным арбалетом, дав мне, таким образом, еще некоторое время на размышления.

— Эта комната меньше чем другие, — бросил Квентин, — похоже, ее уменьшили уже после постройки всей обители.