Маскарад

Реми отвела глаза. Всего двадцать минут назад она была уверена, что влюблена в Коула. Влюблена серьезно, по-настоящему. Но может, она испытывала эти чувства когда-то давно, а потом охладела к нему? Гейб же намекает на это! Почему Коул ей солгал?

– Из-за чего мы расстались?

– Ты не объяснила. По крайней мере мне. А я не настаивал. Мне казалось, ты сама все расскажешь, если захочешь. Но я твердо знаю: вы расстались навсегда. Окончательно и бесповоротно.

– А Коул с этим согласился?

– Нет.

Ответ Гейба подтвердил предположения Реми: Коул хотел ее вернуть. Потому-то и поторопился уложить в постель, как только она дала ему понять, что не против. Наверное, счел это лучшим способом помириться… Да, но она-то желает примирения или нет?.. Ах, Господи, откуда ей знать? Она ведь даже не помнит, почему они расстались! Вероятно, он чем-то ее обидел, и она не смогла его простить. Но что он такого сделал? И почему ей по-прежнему кажется необходимым как можно скорее вернуться в Новый Орлеан? Неужели от ее возвращения и вправду зависит нечто очень важное?

– По правде сказать, Реми, – нарушил молчание Гейб, – я с самого начала не одобрял ваш роман. И оказался прав. Родственный инстинкт, он, знаешь ли, не подводит. Я желаю тебе добра, а с Коулом Бьюкененом ты не могла быть счастлива. Я не сомневался, что в конце концов ты в нем разочаруешься. Хотя поверь, не испытал никакого удовольствия, когда мои догадки подтвердились…

– Что ты имеешь в виду? Какие догадки? – резко перебила брата Реми.

Гейб был явно смущен. Повернувшись к сестре спиной, он подошел к окну, расстегнул пиджак и засунул большие пальцы рук под брючный ремень.

– Жаль, что ты не помнишь. Но, с другой стороны… кто-нибудь тебе все равно расскажет… так лучше уж это сделать мне. – Он помолчал и, не отрывая взгляда от окна, продолжил: – У Коула другая система ценностей, иные принципы, отличные от твоих. Это человек не нашего круга, Реми. Конечно, он, как и мы, родился в Новом Орлеане, но на другом берегу реки, в так называемом «Алжире». Трудно себе представить что-то более далекое от фешенебельного Гардена, где росли мы с тобой.

Реми рассеянно кивнула, вспоминая трущобы, заслужившие печальную славу рассадника преступности. «Алжир» располагался прямо напротив Французского квартала, их разделяла Миссисипи. Вид убогих лачуг и грязных крохотных двориков «Алжира» резко контрастировал с улицами Гардена, где старинные особняки с колоннами утопали в зелени роскошных садов.

– Человек, родившийся в трущобах, – продолжал Гейб, – вырастает ожесточенным, безжалостным.

Реми нахмурилась… Коула действительно нельзя было назвать добряком, но она бы не отважилась вменить ему это в вину. Да и вопрос о ценностях решался не столь однозначно.

– Ты ему не доверяешь?

Гейб замялся, но все же ответил:

– Не доверяю.

– Но ведь он президент нашей компании. Если ты о нем такого мнения, то зачем тогда…

– Видишь ли, – Гейб отвернулся от окна и посмотрел на сестру в упор, – мы рассчитывали, что он нам подойдет. Коул – опытный, квалифицированный специалист, у него репутация человека, который способен спасти идущую ко дну судовладельческую компанию. Мы, правда, слышали, что у него нетрадиционный подход к делу, но, насколько нам известно, ни в каких противозаконных действиях он уличен не был. Все эксперты давали ему очень высокую оценку, а ты же понимаешь, как это важно. Вот мы его и наняли.

– И теперь ты подозреваешь Коула в махинациях, – с полувопросительной интонацией сказала Реми.

Брат вздрогнул, явно испугавшись, не сболтнул ли лишнего.

– Мы с тобой уклонились от темы, – поспешно произнес Гейб. – Речь сейчас не о Коуле, а о тебе. Мне не хочется, чтобы твое имя упоминалось рядом с именем человека, на которого падает подозрение. Пусть даже необоснованное. Что же касается нашей компании, то скажу одно: я недоволен контрактом, который мы заключили с Коулом. Может быть, во мне говорит профессиональный юрист, но тем не менее… Этот контракт связывает совет директоров по рукам и ногам, а Коулу, наоборот, дает слишком большую власть. По-моему, Бьюкенен жаждет завладеть компанией и рассчитывает, что роман с тобой поможет ему в осуществлении его замыслов.

Неужели это возможно?.. В принципе, если рассуждать логически, подобный вариант не исключен. Человек, выросший в трущобах и нищете, а затем возвысившийся настолько, что ему удалось занять пост президента крупнейшей судовой компании, по определению должен быть агрессивным и честолюбивым. Войдя во вкус, он, естественно, будет жаждать все большей и большей власти.

У Реми тревожно защемило сердце.

– Но при чем тут наш роман?

– Тебе принадлежит довольно большая доля акций, и потом, ты же входишь в совет директоров, – терпеливо объяснил Гейб, ласково глядя на сестру. – Наше семейство вообще довольно влиятельное.