Маскарад

— Пойдем, — говорю я высоким, радостным голосом, вскакивая на ноги. Не слишком ли высокий голос, Билли? Ты ревнуешь? Нет, бл*дь, я не ревную. И я не в отчаянии. Я не разбита. Просто разозлилась. И разозлилась на секс, которым занимаюсь с ним. И буду занимать до тех пор, пока его член не умрет.

Мы направляемся к джакузи и секс становится диким и злым и, несмотря ни на что, я чувствую потрясающий оргазм. К тому времени, когда мы заканчиваем, Джерон как-то странно на меня смотрит.

— Билли?

— Черт с тобой.

Я спешу на кухню и наливаю массивный стакан рома, и выпиваю его, словно молоко. У меня перехватывает дыхание, мне кажется, что я могу сжечь одним своим вздохом все вокруг.

Он стоит в дверях.

— Что гложит тебя?

— Ничего не гложит меня. — Мудак. И сердце вдруг постепенно успокаивается и наступает состояние покоя. Это не его вина, а моя. Я думала, что я свободно могу заниматься сексом, не желая быть собственницей этого мужчины, ревнивой собственницей и сумасшедшей. Но на самом деле я не могу. Я хочу назвать его своим и только своим. Мне не нравится в наших отношениях присутствие Эбени. — Просто оставь меня в покое.

— Это из-за крабов?

— Иди к черту. Не раздражай меня. Я не хочу с тобой разговаривать.

— Хорошо, что ты хочешь? Я хочу поговорить с тобой.

Я начинаю наливать еще один стакан, он подходит и забирает его у меня из рук. Я сердито гляжу ему в лицо.

— Это тебе не нужно.

— Как ты смеешь! — я буквально кричу на него.

— Смею, потому что мне не все равно.

Вот оно — что-то важное! Что-то яркое и настолько живое, сильное, даже лучше, чем химический выброс гормонов происходит у меня в голове. Светится. Горит. На материке мужик трахает проститутку, собака тащит еду из закромов, такси сворачивает, избегая столкновения с автобусом, мужчина покупает девушке выпить. Я смотрю в изумрудные, зеленые глаза Джерона, они полны мучительного блеска.

Ты пожалеешь об этом, Билли Блэк.

Да? Может быть. Возможно, он обманул меня, но с того места, где я стою его глаза чистые и прозрачные, открывающие всю его душу. Просто масса и масса честности. Он хватает меня за руку и притягивает к своему крепкому телу. Странно, я не могу даже представить, его тело мягким.

— Я хочу быть внутри тебя все время, — говорит он.

— И я хочу быть внутри тебя все время, — признаюсь я. Моя рана тут же затягивается, кровотечение останавливается. Ах, вот как ты легко можешь меня исцелить.

Он целует меня. Я отодвигаюсь, хватая ртом воздух, мне следует оставить его в покое, но я не могу. Я не могу оставить его в покое. Мне необходимо узнать правду, даже если она причинит мне боль.

— Кто такая Эбени?

— Ты что, ревнуешь?

— Нет, я бл*дь не ревную.

— Тогда это не имеет значения.

Я смотрю на него исподлобья.

— Я не хочу быть с кем-то, у кого есть подружка.

— Почему?

— Что ты имеешь в виду, почему? Ты знаешь какую-нибудь другую женщину, которая согласна мириться с этим дерьмом?

— Но ты не похожа на других женщин. Ты неординарная, и именно это и привлекло меня в тебе.

— Ладно, я ревную, — кричу я. — Ослепительно ревную. Настолько ревную, что готова выцарапать тебе глаза. Теперь, кто, черт возьми она для тебя?

— Она не моя подружка. Я работаю с ней.

— Ты не продаешь недвижимость, не так ли?

Он улыбается, но грустной улыбкой.

— Ты проницательна.

— Эрин сказала мне, что у них есть здесь поговорка, что твой рот не задерживается ни на одной, поскольку твои ноги несут тебя тут же в другую сторону. Почему ты тогда представил ее, как свою девушку, Джерон?

— Она хороша для прикрытия.

Я с трудом сглатываю. Я хотела же давно узнать все, и теперь дойду до конца.

— Зачем тебе прикрытие?

— Я вор драгоценностей, Билли.

19

Я моргаю.

— Ты, бл*дь, кто?

— Я вор, крадущий драгоценности, — медленно и четко говорит он.

— Что это значит, черт возьми? — требую я.

— Это значит, что я нацеливаюсь и краду самые редкие, самые ценные камни на земле.

— То есть, если ты вскрываешь сейф и там есть наличные, ты не берешь их, так что ли?

Он пожимает плечами.

— Я был бы рад, но не наличные привлекают меня изначально.

Я качаю головой с удивлением.

— Так ты преступник? Обычный преступник.

— Это с одной стороны, — говорит он совершенно невозмутимо.

— А с другой?

Он пожимает плечами.

— С другой – это полузабытая форма социальной мести.

— Социальной мести? Полузабытая? — Какого черта это значит? Я так ошеломлена тем, что он мне сообщил, что это не укладывается у меня в голое.

— Тебе никогда не приходило в голову, что распределение богатства в обществе с самого начала неправильное? Возмутительно богатые, до безобразия богатые стали только лишь потому, что использовали различные легальные и нелегальные способы украсть его. Все, что я делаю — это восстанавливаю баланс.

Я резко выдыхаю.

— Ты серьезно.