Маски сброшены

На длинном проигрыше Картер наконец открывает глаза и обводит ими зал. Я отворачиваюсь, глупо нервничая, что он может почувствовать меня. Не может. Заключительные строки они поют все вместе, но Картер громче парней.

Чтоб быть там, чтоб быть там.

По звонку я буду там.

По звонку я буду там.

По звонку я буду там.

По звонку я буду там.

О, детка.

Музыка сходит на нет вместе с этими словами. Над сценой чуть приглушают освещение. Основной прожектор направлен на Картера. Снова убирая волосы ото лба, он произносит в микрофон хриплым голосом:

— Спасибо. Спасибо, что вы все были сегодня здесь. И спасибо моей группе. Любите и будьте верными тем, кого любите. Позвольте мне попить воды, и я раздам автографы всем желающим.

Картер сама доброта. Раздавать автографы в баре я бы не стала. Я встаю из-за столика. В общей суматохе это возможность пройти за кулисы и в гримёрку. Только бы не столкнуться с Джейсом или ещё с кем. Они точно попытаются мне помешать. Но в коридоре у гримёрок никого не видно. Скорее всего, они все ещё какое-то время пробудут на сцене. Там масса оборудования, которое нужно собрать. Я прохожу мимо нескольких грузчиков, направляющихся туда, прежде чем увидеть печатный лист с фамилией Винтерс на следующей деревянной двери. К счастью, она не заперта. Внутри хаос и раскиданные на диване вещи, блокнот, рубашка, ремень и коричневые ботинки. Картер всё-таки собирался её надеть? Но коричневая обувь точно была бы ни к чему. Он правильно выбрал чёрную. Здесь царит затхлый запах, хотя окно открыто в откидном положении. Жалюзи колышутся туда-сюда от потоков ветра. Я вижу окурки в пепельнице, но они явно не Картера. Не думала, что он может позволить кому-то курить в своём присутствии. Но если они вели долгие обсуждения, то он мог и забить на пару-тройку выкуренных сигарет, просто открыв окно. Помедлив, я всё-таки усаживаюсь на диван между рубашкой и ботинками. Не уверена, насколько меня хватит ждать. Мне нервно и странно от мысли, что в моей голове нет заготовленной речи. Вот войдёт Картер рано или поздно, и что мне говорить? Просто попросить прощения? А потом? Если что, я не горю желанием мириться физически прямо в этой пыльной комнате и на этом старом диване. Я уже подумываю снять парик, но дверь со скрипом открывается раньше. Картер заходит один, смахивая рукой что-то с лацкана пиджака, не глядя никуда, кроме как в пол. Это ненадолго. В лучшем случае ещё на несколько секунд. Наконец Картер поднимает голову и вот теперь, безусловно, видит меня. Его реакция достойна быть в сценарии, если бы задачей сценариста было использовать как можно меньше слов.

— Красота, блять.

— Привет.

— Но хотя бы теперь понятно, отчего Джейс был весь на как иголках после окончания. Видел тебя до того, а потом ты ушла. Ну раздевайся, Киара. Ты же за этим приехала. Я в настроении и не против разочек сделать это.

Смотря на меня потяжелевшим взглядом, Картер расстёгивает пиджак до конца. В разрезе появляется больше блестящей от пота кожи. Я хочу к ней прикоснуться, доказать ему или себе, что он всё равно мой, но не так. Я не хочу секса лишь потому, что у него хорошее настроение. И хочу его не на одну ночь.

— Не за этим.

— Так зачем?

— Я готова. Давай сделаем ребёнка.

Вольно или невольно Картер издаёт смешок и прислоняется к краю стола, на котором тоже всё разложено, как придётся. Пустая бутылка, упаковка салфеток, дезодорант, чья-то зажигалка и мусор от еды навынос. Картер молчит, но смотрит на меня. У него выразительное молчание, даже больше, чем обычно. И взгляд становится ещё темнее, стоит Картеру взъерошить волосы, отчего они окончательно спадают на лоб, и Картер уже не стремится их смахнуть.

— Мы фактически на самом дне наших отношений, Киара. Их всё равно что нет. Да, я написал песню о нас, я думал о тебе, пока она становилась ею, и на сцене тоже думал, но я не собираюсь снова быть тем, кому никуда не надо, и кто будет как нянька для Джека, — произносится с надломом, надрывом и устало. — Блять, я больше так не хочу. Пошло это нахуй. Ждать тебя из поездок и иногда заниматься любовью, ведь вдруг подействует.

— Так не будет.

— Да неужели? А как будет? Прервать карьеру обходится дорого. А я другой. Я уже не тот молодой Картер, который запал на тебя, но не спешил с выводами, что это прям навсегда. Сопливо это или нет, я хочу это «навсегда».