Дети чувствовали себя великолепно, и когда я к ним заглянула, бонна как раз разнимала драку из-за пупса, которого мальчик хотел сделать солдатиком, а девочка – своей новой соской. Я рассмеялась и принесла ещё одного пупса и вязание для бонны: ей тоже нужно было чем-то заняться.
Княгиня Баратаева к обеду выходить не хотела. Отговаривалась тем, что ей стыдно передо мной, просила прощения. Но на самом деле – я это отлично видела – она не хотела показываться на глаза тем, кто поставил зарвавшуюся дуру на место.
– Нет, – сдерживая раздражение, ответила я. – В комнаты подают еду только детям и больным.
– У меня так болит голова, и слабость… – манерно застонала сориентировавшаяся княгиня.
– Давайте я вас осмотрю, – с готовностью предложила я. – У нас великолепная медицина, большинство обычных болезней вылечиваются за несколько часов.
– Благодарю вас, вита, не стоит беспокойства. Я буду к обеду.
Выходя из её комнаты, я подумала: может, ну её, пусть на самом деле ест у себя и не мозолит нам глаза? Нам это не в напряг, а видеть за столом эту истеричку – аппетит портить. Но нет. Пускай соблюдает общие правила, а то привыкла жить на особом положении.
– Ну и что будем делать? – Лант сел в своё любимое кресло, точно такое же, какое было в нашем лесном доме в Петле Времени. – Просто поболтаем или поработаем?
– Хочется поболтать, – вздохнула я, – но нужно работать. Кстати, надо бы князя переселить к жене…
Я не договорила. Лант расхохотался так, как редко с ним бывало. Отсмеявшись, объяснил:
– Князь
– Поня-атно… – Я тоже рассмеялась. – Ладно, хватит им косточки перемывать. Давай о делах.
– Я как раз о деле и думаю, – подобрался Лант. – Можно ли использовать знакомство с князем для связей в обществе Петербурга?
– Если он вхож в высшее общество, то да, а так… Кто его знает.
Лант придвинул к себе справочник по истории русского военного флота и взглянул на меня:
– Я посмотрю, как мы с пограничниками связаться можем. У нас впереди всего несколько дней, потом матросы начнут бузить. Сейчас они квёлые, но двое-трое уже начинают шебуршиться. Да и капитан мне не нравится. Так что на ту сторону не суйся, ладно?
– И ты будь поосторожнее.
Следующий день прошёл тихо. Княжна выздоровела и попросилась к малышам: в комнате с больной горничной она скучала. Девушка она была неплохая, искренне беспокоилась о Жюли, но всё-таки она княжна, а не сиделка. Да и бонне польза – поговорить есть с кем. Княгиня хотела припрячь падчерицу к чтению вслух, но я, защищая девушку, выкрутилась, сказав, что её помощь
Ещё одним невыполненным капризом знатной особы стало требование обеспечить её хорошими духами, бутылкой вина и кувшином молока каждое утро. Княгиня уверяла, что не выносит нечистоплотности и привыкла каждый день обтираться ароматной водой. Я напомнила ей о душе и выслушала целую лекцию о вреде частого мытья, которое сушит кожу и превращает благородных красавиц в мещанок. Пришлось объяснять, что нормальное купание полезнее, хотя бы потому, что ты прогреваешься весь, а не кусочками.
Вообще объяснить людям необходимость ежедневного мытья оказалось довольно сложно. Не потому что они были неряхами, а потому что бытовые удобства не позволяли им часто мыться: попробуй каждый день несколько вёдер воды на купание принеси, нагрей, а потом и унеси. Да ещё комнату натопи, чтобы не простудиться. Это с водопроводом легко, а тут… А если что-то не жизненно важно и требует много сил, то лучше следовать примеру Лисы из знаменитой басни: виноград кислый, потому что до него не добраться, а купание вредно, потому что его сложно организовать. К запаху можно привыкнуть или замаскировать его духами. Ну а особые чистюли могут обтираться той самой смесью молока и красного вина – это на самом деле полезно для кожи.
Я то вела светские беседы с мужчинами, то сидела в комнате Жюли, работая или разговаривая с девушкой. Она болела не то чтобы тяжело, скорее изматывающе. Не было ни кашля, ни высокой температуры, но слабость и головокружение держались стойко. Всё дело было в общей ослабленности организма, и рассказ девушки объяснил причину.