Маски трёх эпох. Посланники

Пока князь Куракин читал ответную речь, а я разглядывала окружающих, император со всё большим нетерпением на лице ожидал конца этой части церемонии. Александру, как и императрице Елизавете, очень хотелось, чтобы вся эта пустая говорильня закончилась и началось намного более интересное. Вручение даров. Не из-за жадности императора, а из-за всей необычности ситуации.

Наконец речи закончились, стоящие за нами робо-лакеи расступились, вперёд протопали невысокие резные сундучки. В толпе придворных усилился шум, кто-то начал истово креститься. Хорошо, что в это время не было моды на обмороки, а устраивать истерики при императоре не позволили себе даже самые нервные дамы. Но впечатление мы произвели.

Ожидания императорской четы оправдались, потому что поднесённые нами дары оказались совершенно необычными. Да, были там и драгоценности – куда же без них? Но главное – книги, географические и астрономические карты и атласы, научные приборы, механические игрушки. То, о чём в начале девятнадцатого века не знал никто. Достаточно сказать, что в одном из сундуков скрывался мини-планетарий.

Был там и особый подарок для Александра – небольшой органайзер в неброской, но великолепной выделки обложке с монограммой императора. Замыкался органайзер на неизвестный в том мире электронный кодовый замочек. Лант особо отметил, что эта вещь – личный подарок правителя Шалорна российскому императору и содержит в себе одновременно записную книгу и карманный справочник по многим сторонам науки. «Правитель Шалорн, – подчеркнул Лант, – выражает надежду, что этот подарок будет приносить ежедневную пользу его императорскому величеству Александру Павловичу».

Аудиенции, какими бы они торжественными ни были, не длятся до бесконечности. Это красивый спектакль, не более. Настоящая работа начинается позже. Поэтому, вручив дары, мы с Лантом удалились, не забыв сделать обязательные три поклона. Самое сложное – пятиться назад через весь тронный зал, поскольку поворачиваться спиной к императору нельзя.

***

Знакомым путём мы в сопровождении обер-церемониймейстера вернулись в комнату для послов, в которой был накрыт небольшой кофейный стол. Но едва мы, стараясь сохранять приличествующее послам достоинство, сели в золочёные кресла, как в дверях показался сдерживающий готовое прорваться удивление флигель-адъютант:

– Его императорское величество государь Александр Павлович изволит оказать вам честь и пригласить к трапезе, которая будет подана в Каменноостровском дворце в пять часов пополудни. К четырём часам пополудни государь изволит послать за вами карету и просит явиться не в мундирном, а в статском платье.

– Мы с радостью принимаем приглашение его величества, – ответила я, держа на лице светскую улыбку.

Приглашение императора несколько нарушало протокол, но, насколько я знала, прецеденты случались. И наши с Лантом улыбки были не только официальными, но и искренними: мы радовались, что смогли вызвать у Александра такое неукротимое любопытство. Правда, у нас почти не оставалось времени, чтобы вернуться к себе и переодеться. Поэтому мы поспешили выпить поданный кофе – отказ от него посчитали бы оскорблением императора – и прошествовали к ожидающей нас карете.

Торжественное, но более быстрое возвращение на яхту, раскланивание с офицерами свиты, и вот мы наконец дома! Но времени на отдых нет.

Жюли, поспешившая помочь мне с переодеванием, ахнула, узнав о приглашении императора.

– Ой, мадам! – радовалась и ужасалась она и наивно спрашивала: – Ваши дары понравились императору? Это чудесно! Теперь вы будете жить здесь, постоянно жить, как настоящие послы?

– Мы и так настоящие послы, – рассмеялась я, скидывая удобное, но на самом деле слишком официальное платье. – Вопрос был в том, в какой стране нам работать. Жюли, в том шкафу серое платье… Да, именно это.

– Мадам, но оно… такое простое, – расстроилась горничная, доставая серое с лёгким стальным отблеском платье. Я всё так же придерживалась в одежде стиля модерн. Серые же тона я полюбила за месяцы жизни в Петле Времени: они успокаивали и возвращали ощущение устойчивости мира. И сейчас такие цвета выделяли меня из толпы придворных дам.

Но скромность при русском дворе – совсем не достоинство. Поэтому, подумав, я дополнила платье ажурными застёжками из белого золота с такими же уникальными камнями, какие использовались в гербах на мундирном платье, и тонкой цепочкой с александритовой каплей-кулоном. Только браслет несколько выбивался из общей картины, но он – не украшение, каждый раз менять его не просто неудобно, но и опасно.

Под невнятные, восторженно-испуганные возгласы Жюли я вышла в гостиную, лишь на несколько секунд отстав от тоже готового Ланта, одетого в костюм почти того же цвета, что у меня, но немного темнее.

Друг, поправляя рукава куртки, вздохнул:

– Тут одежду подобрать в сто раз сложнее, чем на приём у Камелии Дзинтарс!