Маски Тутанхамона

— Меня разбудили крики. Когда я вышла в коридор, то увидела там двух убитых стражников. Я пошла в комнату кормилицы. Она защищала моего супруга от восьми человек, которые направили на нее свои кинжалы и требовали отдать им царя. Сати обладает искусством приручать кобр. Она выпустила пять кобр, которые атаковали нападающих. Те упали. Вместе с царем она схватила выпавшие из их рук кинжалы. Одного человека убила она сама, и царь убил другого. В это время меня схватили двое мужчин, закричав, что поймали царицу, но они не успели мне навредить. Когда кобры убили нападавших, донесся шум из сада и с террасы, и я увидела других бандитов, которых собиралась уничтожить стража. Полагаю, что мы никогда не узнаем, кто руководил этими преступниками, — сказала она гневно.

— Заблуждаешься, твое величество, Первый советник намерен установить имена тех, кто их послал. Они будут наказаны со всей строгостью.

Маху не лгал: двое нападавших, которые выжили в этой бойне, были допрошены начальником стражников, и Маху намеревался отправить их в Фивы, согласно выданному ему указанию. Начальник охраны начал связывать воедино недавние события и безумие последних дней, но не считал себя вправе разглашать свою версию.

— Эти люди, — продолжила она, — по всей видимости, были посланы убить царя, а не царицу.

Маху слышал в ее голосе те же нотки, что звучали когда-то в голосе Нефертити. Анкесенпаатон была создана царствовать.

— Стало быть, они явились, — заключила она, — по приказу того, кто стремится захватить трон, и для этого намерен вынудить меня вступить с ним в брак.

Она бросила на Начальника охраны мрачный взгляд.

О ком же она думала? О своем дедушке Ае?

Наконец Сеферхор, Сати, Пасар и соученик царя подтвердили то, что Маху уже понял.

Но больше всего Начальник охраны был озадачен участием в этом событии кобр. Маху пребывал в растерянности: как сообщить Первому советнику о роли этих рептилий, чтобы у него при этом не заподозрили галлюцинаций? Но он понимал, что кобры сыграли решающую роль, поразив шестерых из восьми убийц.

Он захотел увидеть кобр и отпрянул, когда Сати подняла крышку корзины. Ему пришлось сделать над собой усилие, когда кормилица взяла в руки одну из кобр, погладила ее и повернула голову кобры в сторону Маху.

Заниматься безопасностью царства и так было сложной задачей, а тут еще приходилось принимать в расчет участие колдовских сил.

Тем не менее он решил просить для кормилицы исключительное вознаграждение: она действительно спасла жизнь царя.

Наступил Праздник сева, и никто — ни в Фивах, ни в Мемфисе, ни в других местах — не подозревал о трагических событиях, которые могли обагрить этот праздник кровью. Никто ни из служителей Первого советника, ни из дворца не задавал вопросов, и если таковые появлялись, то они были безобидными. Тайна настолько хорошо хранилась, что, казалось, от нее уже не осталось и следа. Тем, кто был в курсе этих событий, было велено принять версию, которая считалась бы несущественной: якобы в окрестностях дворца в Ахетатоне были замечены несколько воров, а в Нижней Земле нейтрализована шайка разбойников — в общем, дело выеденного яйца не стоит. Документов, попавших в руки охраны и армии, было мало, и все они хранились в сундуке Первого советника. Родственникам обвиняемых было велено держать язык за зубами. Впрочем, они в этом были заинтересованы, ибо никто не желал иметь хоть какое-то отношение к «разбойникам».

В царстве Двух Земель не должно происходить ничего разрушительного или тревожного — ведь боги не могли этого допустить.

В течение недели по всей Долине веселились и кутили. Храмы не пустовали, так как в них чествовали богов, отвечающих за плодородие. Среди них главенствовали итифаллический Мин, а также всемогущий Амон-Ра, без которого вообще ничего не существовало бы.

Во время шествий изображали убийство гнусного Апопа, представив его в виде огромной змеи, которая злобно угрожала царству: это была цилиндрическая труба из ткани, в которой двигались танцоры.

«Что случилось бы, — спрашивал себя Тхуту, — если бы Апихетеп захватил власть?» Без сомнения, Ай был бы убит. И Тутанхамон. И многие другие. Остался ли бы сам Тхуту в живых? Его пробрала дрожь. Но он был не из тех людей, кто долго мог предаваться мрачным мыслям. Он предпочитал незамедлительно действовать.

Мудрость поколений говорит о том, что необходимо ковать железо, пока оно горячо. Будучи уполномоченным защищать правосудие, он попросил Сехеджру, главу всех судов царства, организовать судебный процесс над Апихетепом. Он сам составил список, включающий десять судей, и, кроме себя самого, вписал в него верховного жреца Хумоса и военачальника Хоремхеба. Ай с раздражением отклонил предложение председательствовать на суде, и Тхуту счел этот отказ знаком того, что он не в состоянии был присутствовать на судебных заседаниях.