Маски зверя

Не стала больше заморачиваться матримониальными исследованиями коллеги и быстро ушла в кладовку — посмотреть, что, кроме разложенного в зале, осталось здесь. Ещё надо будет посмотреть накладные и сверить количество пряжи в магазине с тем, что указано в бумагах. И я очень рассчитывала сбежать сегодня пораньше, чтобы выспаться. Эта мысль меня так поглотила, что я аж вздрогнула от неожиданности, когда в магазин вошла покупательница, навстречу которой, к моему изумлению, вскочила Аделия и принялась кружить вокруг неё, чуть не райской птичкой услаждая слух клиентки воркованием об интересных пряжах.

Следующим вошёл Димыч и искоса посмотрел на Аделию.

— Теперь я знаю, что мужики — это величайший стимул для Адельки, — вполголоса сообщил он, приблизившись ко мне. — Она со вчерашнего дня подпрыгивает и только не пляшет перед всеми. Только я не пойму, как связать мужиков и её желание всем… это…

— Угодить? — подсказала я, открыв рот, наблюдая, как Аделия вместе с покупательницей с интересом рассматривают пряжу из нового привоза.

— Ага, угодить. Лид, ты как? Очень устала?

— Сбежать бы, — с тоской сказала я. — Но Аделия, наверное, не согласится.

— Проверь накладные, — посоветовал братишка. — Она бумажек больше всего боится. А как проверишь, она тебя легко отпустит.

Засев за столом перед кладовкой, я быстро оформила бумаги и пробежалась по магазину, считая товар. Всё сошлось.

— Немного посижу, а потом смоюсь, — решила я, вернувшись к узкому столу, за которым сидел брат. — Что сказал Валера?

— А почему ты уверена, что он что-то сказал?

— Понятия не имею. Мне так кажется.

— Он сказал две вещи. Первое — нам надо поискать другое помещение для магазина — с внутренним выходом в другое помещение, из которого можно опять-таки выйти.

— Ничего себе, — поразилась я. — А зачем такое?

— Он сказал, что не совсем всё понял про миграцию всех этих существ, но на будущее такое перемещение нам всем пригодится.

— Та-ак, — завязывая себе узелок на память насчёт разговора с Региной о расширении в другом помещении, сказала я. Резон в словах Валеры есть — и очень даже такой основательный. — Ещё что он сказал?

— В связи с этой же миграцией Валера подумывает вернуться на работу в полицию. Сюда.

— Что значит — сюда?

— Ну, он работал в том городке, рядом со своей деревней, когда вернулся после развода, а теперь хочет здесь — в нашем городе. Сказал, что, когда миротворцы под боком, ему как-то спокойней.

Внезапно обнаружила, что мне нравится не только думать о Валере, но и узнавать о нём больше и больше. Обозвав себя дурой, напомнила себе же, что мы тут, в городе, как на атомной бомбе, сидим с этими нелегалами… Выдохнув, спрятала бумаги в шкаф под замок и подошла к Аделии.

— Аделия, я уйду пораньше.

Только хотела сказать, что мне нужно отдохнуть, как она бесцеремонно перебила:

— Конечно, иди! Я же помню, что ты сказала про мобильный! Иди, покупай, а то без связи совсем швах! Я магазин закрою, а завтра приду пораньше.

Стараясь не слишком округлять на коллегу (или уже подружку) глаза, я не спеша вышла на улицу, сопровождаемая фыркающим от смеха Димычем. Успокоившись к концу улицы, брат деловито сказал:

— А вот теперь подробней: где ты мобилу посеяла?

— У меня её отобрали, — рассеянно сказала я, переходя дорогу к остановке.

Новый упорный взгляд в спину заставил оглянуться уже возле светофора.

Пытаясь не слишком глазеть, а только коситься, я негромко сказала:

— Димыч, не оборачивайся. За нами идёт телохранитель Лены…

Глядя вперёд, он спокойно осведомился:

— В каком он сейчас месте?

— Застрял на красном свете.

Через минуты две мы сидели, развалясь, на скамье под навесом остановки и ели мороженое, следя за проходящими людьми. За эти две минуты, стоя в небольшой очереди, Димка позвонил Олегу и сообщил о слежке. Теперь, вместо того чтобы ехать домой, приходилось ждать миротворцев. Зато можно без помех рассказать брату о вечернем и ночном приключении. Хотя которое из них было пострашней, я бы сейчас не сказала. Разве что утреннее? Димыч, забыв о мороженом, сидел, слепо глядя в асфальт. Когда я закончила историю своих скитаний, он спокойно сказал:

— Будет возможность — убью этого Дира.

Он будто дал сигнал, и мы одновременно скосились на телохранителя, который, стоя у киоска с пиццей, изображал, будто кого-то ждёт. И одновременно усмехнулись.

Вовремя подошёл троллейбус, на который мы сорвались со скамьи в последний момент и уже в салоне прилипли к заднему ветровому стеклу, наблюдая на гиеньем лице злость, которой телохранитель сдержать не сумел.

— Вот дурак-то, — радостно сказал Димыч. — Хотя это и хорошо. Ингольф теперь его ни за что не упустит.

Ингольф стоял за спиной телохранителя, одетый обычным горожанином, да ещё с пакетом винограда для небесных птиц. Изображал посланного на рынок мужчину. И жёстко следил за гиеной.

Четырнадцатая глава