Маськин зимой

Тыркину первому дали загадать желание, потому что ему не терпелось ещё с утра чего-нибудь загадать, даже до того как поймали Жар-птицу. Сначала Тыркин хотел попросить, чтобы все вещички сами прибегали к нему в каморку, но потом, почесав правый рог своего викингского шлема, нахлобученного набекрень, передумал. Поскольку Тыркин испытывал удовольствие от самого процесса тыренья, ему стало скучно и даже немного грустно, когда он себе представил, что всё уже стырено и больше нет смысла жить. Тогда Тыркин пожелал миру мир, следуя своей норвежской национальной черте характера, заключающейся в остром миротворчестве в сочетании с тупой прижимистостью и являющейся основой здоровой скандинавской экономики, граничащей с банальной жадностью. Желание было немедленно исполнено. Миру был выдан мир, но мир, таким образом себя удвоив, не перестал воевать, однако. Ах, вот в чём дело! Всё дело в неудачном лозунге!

Следующим желание загадывал Барабуська. Сначала он хотел попросить велосипед, потому что был голландцем по происхождению, а все голландцы буквально рождаются в придачу с маленьким грудным велосипедиком. Носясь по своему исканаленному Амстердаму, его жители уподобляются летучим голландцам, и без велосипеда им никак нельзя. Однако Барабуська подумал, что это слишком эгоистическое желание, и попросил счастья для всех детей на свете. Его желание тоже было немедленно исполнено, но дети оказались совершенно бесправными, и их счастье у них тут же отобрали взрослые, пообещав сразу отдать, как только дети сделают уроки, но когда уроки были сделаны, то пришло время идти спать, а наутро взрослые решили, что дети ещё слишком маленькие, чтобы иметь собственное счастье, и спрятали его в коробку из-под обуви, засунув её на высоченный шкаф – мол, пускай подрастут. А когда дети выросли и открыли коробку, она оказалась пуста, потому что детское счастье хорошо только в детстве, а когда вырастаешь, нужно уже счастье взрослое, а его Барабуська у Жар-птицы не попросил.

Наконец пришла очередь Плюшевого Медведя загадывать желание, и он сразу же подумал об огромной миске пельменей, но потом внезапно решил своё желание подарить Маськину. Но поскольку желания Жар-птица выдавала только именные, то формулировать его пришлось на месте. Плюшевый Медведь заявил, что пусть сбудется первое же Маськино желание. На том Жар-птицу и отпустили, и отправились домой.

Тем временем Маськин с Кахабасечкой допекли блины и стали варить варенье из клубники, опрыскивая каждую ягодку коньячком из винного погребка Плюшевого Медведя, чтобы ягодки при варке не расползались, а оставались целенькими. Маськин очень серьёзно относился к процессу варки варенья и сосредоточенно молчал, пока перебирал и мыл ятоды, опрыскивал их и засыпал сахаром. Но как только ягоды начали давать сок, Маськин весело запел:

Пусть всегда будет солнце!
Чтобы зрела клубника!
Чтоб чернела черника
И малина росла!

Пусть всегда будет солнце!
Ешь варенье до донца!
Ешь варенье от пуза!
Так скорее весна!

Вот Жар-птица первое желание и исполнила. Солнце пообещало быть практически всегда и светить Маськину лично, а всем другим по совместительству.

Глава 10 Маськин и первый снег

Именно в переменах, возможно, и заключается сокровенный смысл нашего земного существования. Оттого мы так фанатично преданы всему, что можно считать «первым», ибо первенство любого явления есть несомненный признак приближающейся новизны, в которой так нуждается всё живое…

Первая любовь, например, тоже в своём роде изменение. Вместо одних лишь глупостей и побрякушек в по-прежнему детствующей душе поселяется ещё один маленький любимый человечек! А сколько пронзительных и ноющих переживаний связано с утратой первой любви! Многие досадно упускают этот редкий, утерянный в спешке юности шанс, а потом мучаются и скучают, пытаясь возродить в своей зыбкой памяти те лёгкие колебания тоненьких струнок счастья, которые свойственны первой, ещё подчас невинной привязанности.

Мы всё ищем чего-то получше, всё привередничаем, малюем свою жизнь огрызком грифеля на черновичок, пока не спохватываемся в ужасе в самом конце коридора, ведущего вовсе не на кухню с тёплым ужином, как нам казалось в его начале. Горечь последнего одиночества и потеря первой любви – эти две столь разные разности, оказывается, связаны невидимыми гибельными нитями…

Не бросайте своих девочек, мальчики!

Не оставляйте своих мальчиков, девочки!

Живите сразу на чистовик, ибо в том и заключается несносная иллюзия, что когда-нибудь после всё будет большим и настоящим. Потом всё будет таким же мелким и игрушечным, как и всегда… Укутайте свою жизнь первой своей любовью, как нежным плюшевым покрывалом, и не страдайте потом в темноте ночей, вздыхая: ах, если бы да кабы…