Маскировка для злодейки

— Слушай, Маняшка, я что-то не пойму, когда Гошка твой обожаемый был в меня влюблен по уши, у нас с тобой отношения нормальные были, а теперь, когда он меня разлюбил, ты вдруг на меня обозлилась. По-моему, это несправедливо.

Маня открыла рот от удивления:

— Ты, значит, все замечала, да? И что был влюблен, и что разлюбил?

— Конечно, — пожала плечами Саша, — женщины всегда такие вещи замечают. Но ты мне не ответила, чем я теперь-то тебе не угодила? Или ты на Зорика глаз положила?

— Нужен мне твой Зорик, как корове пятая нога!

— Тогда в чем дело?

— Сама не знаю. Может, просто ты слишком правильная для меня…

— Глупости! Манька, мы же родные сестры и всегда жили душа в душу! Давай подумаем, что теперь-то делать? Так ведь нельзя! Ну скажи, что ты от меня хочешь?

— Да не знаю я…

— Дело в Гошке, да? В том, что он на тебя внимания не обращает.

— Почему это? Очень даже обращает, — не слишком уверенно ответила Маня. — Он мне из Германии подарок привез!

— Да? Покажи! Что ж ты молчала?

— А что говорить? Вот, видишь… — Маня показала маленького мягкого медвежонка в пестрой рубашке с надписью «Амстердам».

— Какой хорошенький! — воскликнула Саша. — Мягонький такой, приятный. Только почему Амстердам? Это же в Голландии.

— Знаю! Он его купил, когда они в Амстердаме были, но вообще-то он ведь в Германию ездил, вот я и сказала.

— Ну что ж, хорошо, значит, он о тебе помнил, поздравляю.

Мане показалось, что в голосе Саши прозвучала некоторая ревность. Вот вроде и не нужен ей Гошка, а все равно неприятно, что разлюбил. Но девочка решила не обращать на это внимания, иначе и вправду можно вконец испортить отношения с родной сестрой. Но тем не менее ей это было довольно приятно. Не все же красавицам, умницам тоже кое-что перепадает!

Когда Саша наконец ушла в другую комнату и включила телевизор, Маня позвонила Елизавете Платоновне, узнать, видела ли та домработницу Комова.

— Нет, — сказала Елизавета Платоновна, — я ее ни разу не видела, а вот Таисия Никитична знает ее прекрасно, можешь показать фотографию ей. Кстати, она вполне может знать и адрес этой женщины или телефон.

— Но как я ей это все объясню? — растерянно проговорила Маня.

— Ах да, у вас же другая легенда была, — засмеялась Елизавета Платоновна. — Знаешь что, я, пожалуй, сама с ней поговорю, она женщина не слишком умная, и я уж сумею навешать ей на уши лапши. Вот только когда? Завтра я должна дома сидеть, поджидать этих голубчиков. Кстати, мне уже поставили ревуна, так что…

— А вам одной не страшно?

— Если честно, то страшно, еще как страшно.

— А хотите, я к вам приеду? Могу у вас переночевать и завтра дождаться этих шмендриков.

— Но как же ты уйдешь из дому?

— Очень просто! Мамы сейчас нет, а сестре я скажу, что мне надо.

— И она тебя отпустит?

— Попробовала бы не отпустить!

— Маня, я даже не знаю… Ты же все-таки ребенок.

— Ну и что? Если ваш ревун работает…

— Работает, еще как работает! Чуть всех соседей с ума не свел, когда его опробовали.

— Ну вот, тогда я вполне могу у вас переночевать, ничего особенного. И потом, мне жутко интересно!

— Понимаю, — засмеялась Елизавета Платоновна. — И тебе не лень опять ко мне тащиться?

— Нисколечки не лень! Тут не так уж далеко. На троллейбусе всего несколько остановок!

— Знаешь, Маня, у меня просто нет сил отказаться. Мне и вправду как-то неуютно одной. Я могла бы попросить свою подругу у меня переночевать, но у нее дочка захворала.

— Я приеду, Елизавета Платоновна. Только можно я на всякий случай оставлю ваш телефон сестре?

— Ну разумеется! Кстати, если твоя сестра захочет тоже приехать, буду только рада! Места у меня много, есть, где вас обеих разместить.

— Нет, спасибо, если вдруг мама позвонит и никого не застанет, она волноваться будет.

— Ну, как знаешь!

Маня была в восторге.

— Сашка! Я ухожу! Дома ночевать не буду!

— Это еще что за новости? — возмутилась Саша.

— Ты обещала не лезть в мои дела!

— Манька, ты шантажистка! Мне плевать, можешь наябедничать маме, но я тебя на ночь никуда не отпущу!

— Здрасте, я ваша тетя!

— Тетя, не тетя, или ты мне сейчас все объяснишь, или я пожалуюсь тете Мике, и она тебя так приструнит.

— А тети Мики нет!

— Есть тетя Мика, она звонила сегодня, спрашивала, где ты таскаешься! Манька, колись!

— Еще чего!

— Ну, дело твое, не расколешься, тебе же будет хуже! Может, если ты мне все объяснишь, я сама тебе скажу — да, Манечка, ступай, куда тебе надо! Но я же ничего не знаю!

Маня задумчиво смотрела на сестру. В том, что Сашка может устроить ей неприятности, она, пожалуй, не сомневалась. Как, впрочем, и в том, что Саша страшно раскаивается, чувствует свою вину — она ведь бросила Маню одну на целых три дня! И ей может здорово влететь от мамы.

— Ладно, так и быть, — смягчилась Маня. — Я тебе расскажу, но ты должна держать язык за зубами, потому что тут затронуты репутация и чувства хорошего человека.

— Ну и ну! — покачала головой Саша, выслушав сестру. — И ты, значит, собираешься ночевать у этой Елизаветы Платоновны?

— Именно! Человеку страшно одному! Тем более это я на нее страху нагнала.

— Ты помнишь «Маленького принца» Сент-Экзюпери?