Маслав

- Ты не можешь ехать со мной в этой Сермяге, - сказал он, останешься пока в ладье, а потом пойдешь пешком в замок. Когда мы вернемся, Губа прикажет выдать тебе одежду из моей гардеробной, и ты будешь одет, как пристало моему охмистру. Не бойся, - со смехом прибавил он, - будет тебе и цепь, и все прочее! У меня всего этого вдоволь. Я хочу, чтобы люди восхищались моим двором, а не смеялись над ним.

Он подозвал Губу и шепнул ему что-то на ухо, указывая на Вшебора. Между тем ладьи, в которых сидели на веслах и стояли с баграми несколько мазуров, стали быстро переезжать реку. В глубоких местах все брались за весла, а на мели отталкивались баграми. Люди работали живо, подгоняя друг друга, как будто чувствовали, что пан их не любит ждать!

Маслав, стоя в ладье, уже не говорил ничего, хотя слушателей было достаточно, он только несколько раз указал Вшебору рукой на замок, видимо, гордясь и чванясь тем, что он им владел.

Действительно, замок, расположенный на возвышенном берегу реки, имел очень величественный вид, а на валах виднелся народ, видимо, поджидавший своего господина. Когда ладья причалила к борогу, и из нее вывели коней, Маслав наклонением головы простился с Доливой, сел на своего великолепно убранного коня и в сопровождении Губы поехал в замок, высоко подняв голову и приняв вид грозного владыки... Снизу было видно, как раздвигались люди наверху при его приближении, а через минуту на валах раздались громкие крики многочисленной толпы, приветствовавшей Маслава.

Вшебор, задумчивый и угнетенный, поплелся вслед за ним к замку. Быть может, он вспомнил то время, когда видал Маслава маленьким и жалким перед королевой, которая относилась к нему с презрением.

По пути к замку Вшебор внимательно присматривался со всему, что окружало Маслава. Народу везде было много, и хоть он уже был собран в сотни и полки, но всем своим видом и одеждой более напоминал полудиких людей, чем воинов. И вооружены они были не одинаково. Начальников трудно было отличить от простых солдат. Все они сидели и ходили в полном беспорядке, кричали и ссорились между собой.

Во дворах замка стояли бочки и кадки с пивом; часть людей, сидя на земле, ели и беседовали, другие, лежа, отдыхали.

Около прежнего бенедиктинского костела стояла толпа гусляров, колдунов, старых баб и черни, вышедшей из лесов.

Внутри открытого храма горел уже огонь, около которого двигались женщины в белых одеждах. Перед вывороченными дверьми костела стояли длинные древки, вбитые в землю с изображение богов, сделанных наспех, грубыми и безобразными.

Между ними стоял выкопанный из земли каменный чурбан, который должен был изображать божество в трех шапках, с заложенными на груди руками, в которых он держал меч и каравай.

Гусляры, рассевшись на земле под ним, бренчали на гуслях и подпевали, а народ окруживший их, внимательно слушал.

У дверей вновь отстроенного деревянного замка стояла толпа народа, и суетились слуги нового князя в нелепых пестрых одеждах.

Очевидно, старались одеть их попышнее, но не умели этого сделать, и каждый, выбрав, что ему нравилось, напялил на себя, заботясь только о том, чтобы било в глаза. Все это имело дикий вид. Только на некоторых было полунемецкое платье, видимо, награбленное из королевского замка.

Важнейшие граждане, - несмотря на свои дорогие платья и жупаны, цепи и позолоченные пояса, - несмотря на то, что были и умыты, и причесаны, все же выглядели простыми пастухами. Видно, на этом дворе, собранном наспех и кое-как одетом не было никакого порядка. Там и сям в этой толпе вспыхивали ссоры, завязывались драки, и слышались удары дубинок и шум борьбы. Толкали друг друга и дрались до тех пор, пока дубинка одного из старших не прекращала ссоры.

Визг и вой собак, ржание коней и отдаленный шум воинского лагеря сливались в один смешанный гул, в котором трудно было разговаривать, не повысив голоса, чтобы быть услышанным, - и эти приподнятые голоса еще увеличивали общую шумиху.

Вшебор без труда пробрался сквозь толпу; - никто даже не взглянул на него, все только толкали его, и он не знал бы, куда идти, если бы не вышел в это время из замка Губа и не повел его за собой.