Масло

Наблюдая за тем, как закипает вода, она задумалась над тем, почему Кадзии Манако так противилась уроку, посвященному индейке. Белые стебли спаржи подрагивали в кипящей воде, поднимаясь то вверх, то вниз. Наверное, вид у нее был совершенно отсутствующий. Синои задумчиво наблюдал за ней.

Вторую порцию белой спаржи Рика немного переварила, но вкус вышел легким, нежным и очень весенним.

* * *

— Похоже, у всех вокруг слишком много свободного времени. Подняли вокруг меня такую шумиху.

Тон у Манако был скучающий, но глаза так и сияли от радости. Она была в восторге от статьи и заказала через тюремный магазин несколько номеров еженедельника. Для кого, интересно? На сегодняшнее свидание она тоже захватила номер, но почему-то открыла его не на странице, где была ее фотография, а на другой — с большим цветным портретом молодой актрисы.

— Какая-то она в последнее время вульгарная. Похоже, прошло ее время, — едко прокомментировала Манако.

Актриса в белоснежном платье без рукавов смотрела в камеру огромными ясными глазами, у нее был вид человека, искренне восхищающегося каждым мгновением жизни.

— Сегодня я пришла поговорить с вами вот о чем… Я узнала, что вы бурно воспротивились тому, чтобы готовить на занятии в салоне запеченную индейку — настолько, что со скандалом ушли оттуда. Мне кажется, я поняла, почему вам так не понравился этот рецепт.

Манако пристально посмотрела на Рику. В глазах ее что-то дрогнуло — прежде Рика видела такое лишь однажды.

— Вы ведь были единственной, кто готовил дома все блюда, чтобы довести свои навыки до совершенства, да?

Рика еще не успела сообщить, что ходит в «Салон Миюко» и познакомилась с сестрой покойного Ямамуры. Но насчет салона Манако, вероятно, уже и сама начала догадываться.

— Пятикилограммовая запеченная индейка — блюдо минимум на десять человек.

Разумеется, Рика не стала говорить и о том, что сходила пообедать в ресторан «Бальзак». Там она смогла одним глазком взглянуть на кухню, где раньше проходили занятия. Подтянутый седовласый мужчина, видимо, шеф, пробовал приготовленный молодым поваром соус. Помещение было очень просторным, вычищенным до блеска, с несколькими большими духовками и сливом в полу. Сложно представить, что кто-то способен устроить хаос в таком месте.

— Конечно, можно поискать индюшонка, чтобы приготовить на двоих. Но ведь тогда и время разморозки, и время запекания изменятся. Блюдо уже выйдет немного другим. А вы привыкли готовить строго по рецепту. Но даже такая любительница поесть, как вы, не осилит блюдо на десятерых.

Равнодушный вид Манако поколебал уверенность Рики.

— Вы воспротивились приготовлению, потому что мгновенно поняли: у вас не будет повода еще раз опробовать рецепт, верно? У других учениц оставалось спасительное «когда-нибудь». Когда-нибудь в будущем. Как-нибудь, когда соберутся гости, а пока что можно и отложить рецепт. Но вы — другая. Вы не верите в «когда-нибудь». С детства. Какую бы вы ни строили из себя оптимистку, для вас существует только то, что можно заполучить прямо сейчас, немедленно.

Рика замолчала, внимательно глядя на Манако. Она поймала себя на том, что говорит подчеркнуто наставительным тоном — совсем как мадам, когда объясняет рецепты.

— И при всем желании вы бы не смогли пригласить к себе сразу десять гостей. Пусть у вас было много поклонников, но это было бы слишком: собрать в одном месте всех мужчин, с которыми вы переписывались на сайтах знакомств. Ваш предел — один из кавалеров и младшая сестра. Всего двое. И то не факт — ведь вы так много лгали всем, что познакомить кого-то из своих мужчин с членом семьи наверняка вышло бы вам боком.

Все это время Рика не отрывала взгляда от Манако. Кажется, та едва заметно улыбнулась.

— Возможно, ваша главная беда состоит в том, что все ваши таланты вы могли проявить только перед мужчинами, с которыми встречались в определенный момент. Вам недоставало беззаботной веры в завтра, в то, что однажды что-то изменится. Когда вы осознали, что у вас нет шанса блеснуть запеченной индейкой перед кем-то, вы почувствовали себя в ловушке. До вас дошло, что и на курсах скоро не найдется для вас места. Вы разом возненавидели всех учениц мадам, благополучных, уверенных в завтрашнем дне. «Салон Миюко» был единственным местом, где вы могли, а точнее пытались, быть искренней, и когда вы поняли, что все рухнуло, решили разгромить его.

Теперь Манако улыбнулась по-настоящему. Как школьница, встретившая подругу по пути в школу. И Рика вдруг поняла Тидзу: Манако и правда была милой.

— Тидзу сказала, что вы занимались очень увлеченно. Наверное, она и была той самой женщиной, которую вы посчитали достойной своей дружбы?

— О чем вы? Какая еще Тидзу? Ничего не понимаю, — ответила Манако наигранно-сладким голоском. Однако глаза ее увлажнились. К тому же от Рики не ускользнуло, что кожа вдруг приобрела нездоровый оттенок.