Масло

Они прошли в дом. Видимо, Рэйко не пожалела сил и времени на уборку, но все равно нетрудно было представить, что тут творилось раньше. Поразительно, что Рэйко не побрезговала касаться вещей совершенно чужого и неприятного человека.

Дешевый цветастый передник совершенно не шел Рэйко. На ее тонко очерченном лице застыло выражение, какого Рика никогда не видела прежде. Рэйко ни разу не смотрела на нее так.

Сейчас она казалась натянутой, словно гитарная струна, — напряженной, бледной до синевы, с плотно поджатыми губами и мешками под глазами. Готовая ко всему и настроенная не допустить ни единого промаха.

Глядя на нее, Рика поняла: странный поступок Рэйко не был ни побегом, ни изменой, ни даже расследованием. Вернее, это был побег от самой себя. Все эти три дня Рэйко ни с кем не взаимодействовала и ничего не обрела. Она провела их в полнейшем одиночестве и страхе. Но Рёске об этом знать не нужно.

Ее толкнула сюда Манако. Толстуха была кукловодом, и этот дом в какой-то мере был ее кукольным домиком. Манако. Несколько лет в Токио она всего лишь самозабвенно играла в куклы. В счастливую семью, которую подглядела у других. Играла увлеченно, старательно. В полном одиночестве. Кажется, выгляни сейчас в маленькое кухонное окошко — и увидишь гигантский черный зрачок, наблюдающий за происходящим внутри. Всё здесь — и мебель, и Рика с Рэйко, и Китамура — всего лишь миниатюрные игрушки, расставленные Манако по местам.

Нужно что-то сказать. Возможно, сейчас все зависит лишь от ее слов — совсем как тогда с отцом. Но Рика сильная — она переживет, если что-то будет сказано не так.

Пересохшие губы разомкнулись.

— Ты готовишь сливочный соус… Точнее, соус бешамель?

Из кухни доносилось тихое бульканье, в воздухе висел приятный аромат. Наверняка Рэйко не пожалела масла, и бешамель у нее вышел превосходным. Обжигающе горячий, густой, бархатисто-нежный — вкус такого надолго останется на языке.

Рика любила все, что готовила Рэйко. Подруга была искусной кулинаркой, потому что и по жизни у нее тонкий и деликатный вкус. Лучшее, что есть в Рэйко, — это ее неумение до конца спрятать свою порывистость, пылкость и прямоту. Манако проигрывает рядом с ней. Рэйко за все берется всерьез, не считаясь с рисками, не страшась проигрыша. Она с головой погружается в неизведанное и не ищет окольных путей. И из-за этого сталкивается с болезненными ударами. Место Рики не рядом с Манако. Она должна быть с Рэйко. Именно Рэйко — непредсказуемая, искренняя, порывистая — нуждается в ней. Как Рика могла допустить, чтобы между ними пробежала тень? Они связаны прочной нитью. Чем тонуть вместе с Манако, лучше уж покорять вершины с Рэйко. Только вместе с ней можно освободиться от груза на душе и обрести свободу. В отличие от Манако Рэйко живет по-настоящему. Рэйко — настоящая. Почему Рика не замечала очевидного?

Во рту до сих пор ощущался вкус собственного неудавшегося гратена. Китамура неловко переминался с ноги на ногу и, кажется, пытался что-то сказать, но Рике было не до того.

— Сегодня холодно, так что я решила приготовить рагу с соусом бешамель. Это несложно: нужно растопить побольше масла, смешать с мукой и быстро влить холодное молоко, — объяснила Рэйко, глядя куда-то в пустоту.

Сладковатое, насыщенное овощное рагу Рэйко — потрясающее блюдо. Неожиданно и совсем не к месту живот Рики забурчал. Значит, она все еще жива — свидетельство едва заметное, но совершенно точное.

Остается лишь подождать, когда Рэйко вновь пригласит ее к столу, как прежде.

12

Вспомнив о плесени в отцовской квартире, Рика застыла перед ванной. Воображение нарисовало неприглядную картину в буро-серых тонах. Задержав дыхание, она нервно дернула ручку.

Синои говорил, что уже несколько лет не жил здесь, однако и сама ванна, и стены ванной комнаты сверкали белизной. И не подумаешь, что когда-то тут мылась семья из трех человек, оставляя на кафеле пот и чешуйки кожи.

И все равно она ополоснула поверхности струей душа. Затем включила горячую воду и приоткрыла дверь, чтобы наполнить влагой сухой воздух в квартире. Взгляд зацепился за короткий волос на полу — то ли ее, то ли Синои. Впервые Рика так тесно соприкасалась с личным пространством этого человека, но смущения не было и в помине — настолько они сблизились за последнее время.

В ярких лучах полуденного солнца стало заметно, что, несмотря на безупречный порядок, мебель слегка запылилась. Ничего, она протрет пыль.

Вымыв руки, Рика вскипятила воду, заварила чай, перелила его в термос и плотно закрутила крышку. Выложила на металлическое блюдо омусуби, которое успела приготовить ранее.

Из младшей школы поблизости донесся тихий звонок, возвещающий о начале урока. Обстоятельный, упорядоченный темп жизни этого района успокаивал и очищал душу.