Масон

Теперь можно было переходить к, так называемому, внутреннему осмотру: сперва, конечно, как и положено, вскрывали околосердечную сорочку и само сердце. Там ничего особенного не удалось обнаружить – практически тишь и гладь, да Божья благодать. Скорее всего, только под микроскопом можно было увидеть поломки клеточных структур. Затем полезли в желудок и кишечник, обозрели по поверхности и на разрезах печень, селезенку, поджелудочную железу, почки и остальной ливер. В уретре отмечались явные воспалительные явления, причем, их сопровождала и реакция региональных лимфатических узлов. Анус впечатлил меня особо: трудно было отрицать, что этот субъект не был профессиональным гомосексуалистом с большим стажем. Проляпсус сфинктера был очевиден, а в слизистой ампулы прямой кишки обнаружилось значительное число трещин. Ректальный отдел слизистой был воспален… Все это последовательно мы копали, детали отмечая на сервере человеческой памяти. Шла сверка находок друг друга – моих и Наташиных – чтобы потом перенести все замеченное в протокол вскрытия, ничего не упустив…

Я заметил, что Колесникову было и скучно, и противно: он не врубался полностью в суть выявляемых признаков. Ему больше подошел бы протокол вскрытия, окончательное заключение экспертов. Мы поняли, что лучше отпустить хорошего человека, дать ему возможность подышать свежим воздухом. Он нуждался в получении времени для того, чтобы вставить клизму с порядочным количеством скипидара и патефонными иголками (афоризм украден у Богомолова) своим подчиненным, не сумевшим собрать нужные сведенья ко дню вскрытия. А мы с Наташей, избавившись от ненужного свидетеля нашего профессионального колдовства, с головой ушли в дальнейшие раскопки. Мы настойчиво сверлили дыры в тайниках плоти, что бы выпустить из нее информацию, способную приблизить нас к Абсолютной Истине. Анатомия поддавалась нам, но истина пока еще не отсвечивала – хотя бы издалека, как тот досужий свет в конце тоннеля…

С какого-то момента я поймал себя на том, что значительно отдалился и от Бабы Яги: показалось, что сознание мое несколько затуманилось. Но скоро приплыло издалека – а, скорее всего, неведомые силы унести туда меня самого – видение невероятного качества: я снова оказался в Англии несколько веков тому назад. Да, да совершенно реально открылась передо мной картина сволочной казни Эдуарда II. Не внешняя ее суть, а внутренняя, медицинская, патологоанатомическая, если угодно, меня заботила. Вот она картина убийства: раскаленный железный прут аккуратно входит в королевский анус, чтобы, не дай Бог, не повредить окружающие кожные покровы ожогами. Король в этот момент рванулся всем тело от начала болевой волны, и сделал себе только хуже. Палач-любитель, испугавшись отчаянного рывка своего подопечного, оглушенный первой волной крика, быстрее втолкнул раскаленное железо в глубину тела извивающейся гусеницы. Это было уже не формирование коллекции натуралиста, а натуральное преступление против воли Божьей: смертным не принадлежит право распоряжаться жизнью ни одного живого существа на Земле!"

Сопереживая мукам короля, я внимательно изучил соответствующие органы лежащих передо мной останков бывшего психотерапевта. Был огромный соблазн выстроить параллели пыточных решений. НО разум опять затмили исторические видения…

"Следующим прорывом раскаленный прут, шипя и обваривая кишечник, легко протыкая его на всем пути, наткнулся и отрикошетил от promontorium – выступа крестцовой кости. Царапнув забрюшинное пространство, прут со всего размаха влетел в бифуркацию vena cava inferior и aorta abdominalis. Словно острая шпага, он разорвал стенки сосудов будто тонкую туалетную бумагу. Это были магистральные путепроводы потока жизни, несущего в себе огромное количество аортальной и венозной крови. Кровь и пламень вызвали потрясающий эффект болевого и нервно-сосудистого шока, моментально выбившего душу из короля. А дальше следовало массивное кровотечение в брюшную полость, коллапс – но все это уже шло по пятам смерти, лишь оформляя хвост похоронной процессии. В первый момент прорвался отчаянный крик – мольба о помощи, которая уже ничего не могла решить, даже если бы Небесные Силы решили ее оказать. Вопль вырывался не из ясного, пусть жутко испуганного, сознания, а из подкорки – это было только эхо рефлекса, мгновенно и окончательно погибающего тела и мозга. Помощи от таких травм не может быть никакой… Пожалуй, Небесные Силы и не собирались вмешиваться в трагические события, они могли пошевелить пальцем много раньше, когда пьяная компания только обдумывала мерзкую затею. Порочный король, скорее всего, был неугоден Богу, и Всевышний обошел отступника милостью. Король обмяк и повис на руках мучителей…