Масон

Было время подумать, и меня унесло к страницам моей книги, только тексты просыпались в памяти как-то врассыпную. "Шекспир из многих монархов Британии выбрал на роль главного героя для многих своих незабываемых творений короля Генриха V. Шекспир знал, что из тридцати пяти лет, отпущенных Богом Генриху V (1387-1422), он девять находился на престоле, управляя страной успешно. В трактовке образа, данной великим драматургом, в молодости будущий король был бесшабашным человеком: в компании с приятелями он предавался кутежам, беспутному веселью, часто граничащему с нарушениями закона. Однажды за очередное буйство стража взяла под арест его приятеля. Принц Гарри – так звали приятели в молодости будущего короля – явился к верховному судье королевства Гаскойну. Принц не только пытался отдавать категорические приказы об освобождении дружка, но и воспользовался мечом. Гаскойн считал, что закон не делает различия между подданными короля, а потому отдал распоряжение страже арестовать расшумевшегося принца.. Генриха и его приятеля отправили в тюрьму. Король Генрих IV, узнав о происшедшем, порадовался тому, что у него такие неподкупные судьи. В последствие и Генрих V высоко ценил королевского судью Гаскойна.

Взойдя на престол, Генрих V изменился в лучшую сторону: все годы царствования он оставался справедливым, мудрым правителем и успешным полководцем. Ему удалось переломить ход Столетней войны с Францией и повернуть события на пользу Англии. Шекспир изображал короля, как устроителя страны. В 1420 году король сочетался браком с французской принцессой Екатериной Валуа, подарившей ему в декабре 1421 года наследника. Однако 31 августа 1422 года Генрих V скончался во Франции, сраженный постоянной спутницей рыцарских походов – дизентерией.

Ощущался заметный диссонанс в заслугах Генриха V перед Англией и Карла VI перед Францией. Король Франции, к сожалению, был психически больным человеком. И тут шизофрения вклинилась в дела королевские. Однако неожиданная смерть способного монарха – Генриха V изменила ход Столетней войны. Только тогда, даже при душевнобольном короле, Франция постепенно отвоевала все то, что принес Англии в качестве военных призов ее король – удачливый завоеватель".

Я размышлял об истории Англии и Франции только потому, что ход ее событий оказал огромное влияние на образование и утверждение масонского движения во всем мире. Понимая, что через традиции и культуру рыцарства текли питательные соки к масонству, а не через объединение убогих каменщиков – пусть даже строителей Святых Храмов, – я открывал для себя исторические секреты, в том числе, и отечественного масонства. Но о таких сложных вопросах не думают, сидя в обычной городской поликлинике, загаженной и обнищавшей благодаря усилиям творцов процесса "перестройки".

Я вспомнил недавнее послание Президента страны, в той его части, которая имеет отношение к здравоохранению. Приходилось с неудовольствием отмечать, что нет в его окружении людей, способных вполне доходчиво объяснить пагубные свойства, так называемой, "страховой медицины". Этого джина выпустили из бутылки явные враги России. Надо очень хорошо понимать менталитет российских граждан, чтобы оценить "охранительный режим", даруемый государственной системой здравоохранения. Как критически я не относился к большевикам, однако, отдавал им должное: они нашли очень удачную организационную форму для отечественного здравоохранения, учитывающую особенности традиций и отсталой культуры подавляющей части населения страны. Сломать все это было легко, но восстанавливать будет трудно, особенно если учесть, что метод познания предлагается нам сейчас очень коварный: "Пойди туда, не зная куда, не ведая, что тебя там ждет и что убьет!"…

Закончился прием пациентов, поликлиника опустела, и мы с Ириной Яковлевной потопали по бульварчику, как и водится в таких случаях, налево – к Загородному проспекту. Затем через скверик около театра "Юного Зрителя" продвинулись к Гороховой улице. Здесь на перекрестке у светофора Ирину Яковлевну ждала ее дочь – вполне оформившаяся восемнадцатилетняя девушка. Мы познакомились: я был представлен, как коллега по работе. Теперь уже усиленной группой "дрессировщиц" меня повели по Гороховой неведомо куда и для чего…Разговор пока вели светский, но присутствие дочери слегка гасили мой "огнь и пламень"! Ее присутствие вносило слишком много серьезности и особую ответственность в наш только что стерший границы недозволенного дуэт. Но я-то всегда доверялся только воле Божьей, а потому спокойно передвигал ноги. Может быть, несколько больше, чем необходимо человеку моего возраста, шаркал по мостовой ступнями, словно кавалерист. Вспомнилось из Михаила Булгакова: "Шаркающей, кавалерийской походкой на балкон вошел Понтий Пилат – Прокуратор Иудеи" Наверняка хорошо быть Прокуратором теплой страны, где тебя почитают и боятся, где в любой момент ты можешь встретиться со своим спасителем…