Масон

– В общем так, ребятки, вы мне абсолютно не интересны. Я хочу забрать одну книгу и вот эту девушку. Если уйдёте тихо, обещаю, что оставлю вас в живых.

После этих слов рычание стало очень громким и переросло в волчий вой. Ох ты ж ёжики зелёные! Первый оборот! Мне стало дурно. Рядом с оборотнем во время первого оборота всегда должен быть альфа, иначе будут жертвы – много жертв. Но, возможно, это магия? Ведь Мэри не может быть оборотнем. Ведь не может, да? Я испуганно сделала шаг назад и пропищала:

– Сай, скажи мне, что это не то, о чём я подумала.

Парень повернулся ко мне, и я увидела, как засветились его глаза. Он нахмурился, заметив мой испуг, и вместо попытки успокоить, громко рявкнул:

– Беги!

В этот миг, тело Мэрион выгнулось дугой, одежда затрещала по швам, и девушка опустилась на пол. Во взгляде тёмного эльфа появилось осознание происходящего, и он начал пятиться назад. Ну да, разборки с двумя оборотнями, один из которых новообращённый, это тебе не парочку первокурсников запугать. Оборотни могут и на части порвать, ведь их очень сложно достать магией. Природа позаботилась.

Я рванула с места прямо в темноту, спотыкаясь на каждом шагу об обломки мебели и разбросанные книги. Оглядываться назад смысла не было, мне и впереди ничего не видно. Сколько я так неслась в неизвестном направлении не знаю, но закончился этот марафон моей встречей со стеной, в которую я впечаталась с разбега и разбила нос.

Как же меня удивило, когда преграда пришла в движение. Я увидела лестницу, уходящую глубоко под землю, которую освещали вспыхивающие на стенах магические светильники. И вроде нормальный разумный человек ни за что не полез бы туда, только сзади послышался приближающийся волчий вой.

Плюнув на предосторожности, я рванула вниз и с облегчением выдохнула, когда вход тут же закрылся. За стеной послышалось недовольное ворчание, скрежет когтей по камню, а следом грозный рык и тихий скулёж. Кажется, моё съедение на сегодня отменяется. Интересно, а Дрейк успел сбежать или его сожрали?

Тихо засмеявшись, я привалилась к стене, но в этот момент кто-то вновь поскрёб когтями камень. Сидеть тут было страшно. А вдруг это просто переход в очередной зал библиотеки, который можно легко открыть или же просто разрушить стену. Я не хотела знакомиться с желудком Мэрион, поэтому быстрым шагом направилась вниз по лестнице.

За моей спиной постепенно исчезал свет, что делало атмосферу жуткой и мрачной, заставляя меня быстрее двигаться вперёд. Лестница оказалась очень длинной, из чего я сделала вывод: здесь точно не читальный зал. К тому же с каждым шагом становилось всё холоднее, и я уже начала дрожать.

Когда спускаться дальше стало попросту опасно для здоровья, я увидела едва заметный свет внизу и ускорилась. Может там будет не так холодно?

Ступени закончились небольшим овальным помещением. От пола до потолка по всем стенам располагались небольшие ниши, закрытые мерцающей плёнкой охранных заклинаний. Единственное пустое место было прямо напротив входа и там стоял портрет мужчины, исполненный во весь рост.

Кто-то прислонил картину прямо к стене, отчего казалось, будто на тебя смотрит настоящий человек. Сам портрет был настолько детализированным и живым, что вызывал оторопь. Интересно, кто был художником этого шедевра? И зачем кому-то прятать портрет в академии?

Возможно, я бы и дальше размышляла над этим вопросом, только замёрзла настолько, что могла думать лишь об обратной дороге. Внезапно мой карман зашевелился и из него на пол выскочил котёнок. Смешно переваливаясь, он подбежал к картине поставил на неё передние лапы и громко жалобно мяукнул. Я в изумлении открыла рот, когда поняла, чей это портрет.

– Орик Нордийский, – мой шёпот подхватило эхо и разнесло по помещению.

«Нордийский. Нордийские. Нордийская», – раздавалось отовсюду.

Я словно зачарованная подошла к портрету и притронулась пальцами к щеке мужчины. От картины исходило приятное тепло, отчего захотелось обнять её, чтобы согреться. Но мне не позволила совесть испортить неожиданно найденную ценность. Ведь на данный момент в мире существовал лишь один портрет Орика Нордийского, который находился в его бывшем дворце. Его никому не показывали и оберегали, как величайшую ценность.

Об этом рассказывали даже светлым, правда, при этом всегда делали упор на то, что «ужасные тёмные» не смогли расстаться с памятью о своём величайшем убийце и тиране. Хотя мне казалось, что тот портрет просто не смогли уничтожить, как сделали с родом Нордийских, поэтому его и спрятали. Пока я вспоминала историю магии, руки немного согрелись благодаря теплу портрета и всё моё внимание обратилось к изображению нашего прародителя.

Я сразу отметила, насколько мы с ним похожи. У меня были такие же изумрудно-бирюзовые глаза, светлые волосы и ошарашенное выражение лица. Стоп. Да что происходит? Под моими пальцами портрет стремительно менял свои очертания, и вскоре на холсте появилось моё собственное отражение. Будто кто-то запечатлел момент, когда я смотрела в зеркало.