Масонство и глобализм. Невидимая империя

А на грани столетий колебания между догмой и ересью усилились и охватили ряд направлений, где оказалось немало властителей умов. В 1920-х годах в Петрограде действовало «Братство Святой Софии». Имелось оно и за рубежом. В Праге 31 января 1924 года собрались учредители «православного братства во имя св. Софии премудрости Божией». Устав «софиологов» был утвержден митрополитом Евлогием. Числились среди учредителей столь известные фигуры богословия и им сопутствующие как С. Булгаков, (от увлечения марксизмом перешел к «человекобожию», «софиологии»), Г. Вернадский, познания которого в масонстве мы отмечали, доцент Киевского университета В. Зеньковский (позже преподавал философию и психологию в Православной богословской академии в Париже, сторонник теории о «божественной Софии» и «тварной Софии»), П. Новгородцев, специалист по философии права, Г. Флоровский, выпускник Одесского университета, с 1925 года профессор патристики в Православной богословской академии в Париже, автор работ «Человеческая и Божественная мудрость», «Пути русского богословия» и др. Н. Семеникин в книге «Философия богоискательства» (М., 1986) отмечал, что члены софийского «братства» «интересовались историей тайных обществ, способами связи и соподчинения внутри них. В частности, в этом плане они проявляли интерес к масонству. Они мечтали о “корабле непотопляемом” в житейском море» (с. 162–163).

Неподалеку от них обосновались сторонники «антропософии», утверждавшие, что, развивая внутри себя скрытые возможности личности, человек может овладеть секретами природы и мироздания и управлять ими. Опирались они на учение Рудольфа Штайнера, основавшего «Всеобщее антропософическое общество». Он написал немало трудов по медитации и другим сторонам развития тайных свойств в человеке, в том числе труд «Тайная наука». Его сторонники обосновались после его смерти, к которой, как полагают, были причастны нацисты, в Дорнахе (Швейцария), создав там свой центр «Гетеанум». Одним из сторонников «антропософии» был Максимилиан Волошин, поэт, мыслитель, художник, в свое время в Париже вступивший в масонство. Правда, его взгляды выходили далеко за привычные рамки западной «антропософии». Целью человека, по его мнению, было разгадать «творческий замысел истории» и соединить «аналитический ум» с «глубоко религиозной верой в предназначенность своего народа и расы. Потому что, — пояснял поэт, — у каждого народа есть свой мессианизм, другими словами, представление о собственной роли и месте в общей трагедии человечества». Элементы тех же доктрин, со ссылкой на мудрости Востока и особый исторический путь России, содержались в разновидностях русского «евразийства», которое также не сводилось к повторению западных масонских доктрин, отрицавших самобытность России и ее народа. Тесные связи с Р. Штейнером поддерживал известный писатель А. Белый, автор «Петербурга», актер М. Чехов, М. Сизов и другие.

К этому прибавлялись своеобразные фигуры ученых, литераторов, в которых сочетались самые противоречивые увлечения. Одним из таких людей был В. Шилейко, поэт и ассиролог, второй муж Анны Ахматовой, около которого группировались работники музеев, более всего привлеченные его богатой эрудицией. Другим был Б. Зубакин, археолог и литератор. В 1927 году он выезжал вместе с Анастасией Цветаевой в Сорренто к Горькому. М. Горький так отозвался о нем в одном из писем: «Сей профессор археологии, епископ церкви Иоанновой, каббалист, хиромант, иерофант, по натуре своей удивительно талантлив. Но это, прежде всего, чудовищно невежественный человек. Он исповедует какую-то религию, в которой совершенно отсутствует этика. Свято чтит Франциска Ассизского и — так же свято — Игнатия Лойолу».

На самом деле Б. Зубакин был одним из лидеров ордена «розенкрейцеров» и способствовал принятию в орден большого числа деятелей культуры. В августе 1920 года в Минске им был принят в «розенкрейцеры» будущий известный кинорежиссер, С. М. Эйзенштейн. Б. Зубакин оказал влияние и на почитателей Н. Рериха, объединенных в группу «Амаравэлла».

Целью визита в Италию Зубакин поставил «примирить католицизм и франкмасонство». Горький, видимо, слегка лукавил, не уточняя понятие «церкви Иоанновой». Масонство вполне подходило сюда по своей родословной, вобравшей в себя орден иоаннитов (мальтийцев) А сам Горький и его окружение были неплохо знакомы с тем, что это такое. С легкой руки маститого писателя в русской (советской) литературе создалось течение «Серапионовых братьев». Оно довольно ярко проявило себя на ниве творчества. Тут были известные писатели, поэты и критики Л. Лунц, М. Слонимский, В. Шкловский, В. Каверин (Зильбер), а также Вс. Иванов, Н. Тихонов, С. Маршак, М. Зощенко, К. Федин, Е. Замятин и другие. Горький проявлял о них большую заботу, а «Серапионовы братья» считали его своим вдохновителем и даже поставили специально к приезду писателя в Ленинград пьесу «На дне», в которой отразились некоторые «богостроительские» настроения, особенно в монологе Сатина, где тот перечисляет «озаренных» мыслителей и пророков прошлого.