Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки

23 февраля 1998

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как ни покажется странным, но в нашей литературе вовсе не существует работ, посвященных рассмотрению вопроса о влиянии такого огромного в политическом, религиозном и культурном смысле явления как масонство на формирование всей современной культуры, или хотя бы на какие-то отдельные ее стороны. В сущности, нет даже постановки и самой проблематики. Это загадочная фигура умолчания, касающаяся быть может самого главного и существенного для нашего сознания вопроса, сама по себе очень показательна и красноречива. В современной идеологии, или, лучше сказать, в идеологии современности, идеологии нового времени, слово «культура» занимает главенствующее положение. В это понятие включают все — и науку, и литературу, и традиции, и все религии и прочее и прочее. Выше культуры нет ничего в современном мире. Таким образом. культура стала всеобщей, высшей и единой религией, о которой некогда мечтали поколения утопистов, талмудистов, «просветителей» всех мастей и оттенков.

Отсутствие работ по теме «масонство и культура» в общем-то свидетельствует о желании скрыть корни нашей нынешней, мирской культуры и желании выдать ее за нечто «объективное», то есть как бы упавшее к нам с неба, как результат «объективного» хода истории. Надо заметить, что в собственно масонской литературе, то есть литературе, которая издается в больших количествах масонскими объединениями в Западной Европе для своих членов, эти вопросы влияния масонства на самые различные стороны культуры постоянно разрабатываются и являются ее постоянной темой. Но на страницы обшей, внемасонской литературы те же самые вопросы почему-то не выносятся, или выносятся крайне редко. То где-то на Западе появится работа, посвященная влиянию розенкрейцерской каббалистики на научные открытия, то работа, посвященная влиянию масонства с его оккультизмом на романтизм, то влиянию масонской идеологии на парковую архитектуру, или на творчество Моцарта или Вагнера. Но все это, опять же, не на русском языке. И все это делается не нашими отечественными исследователями.

Нельзя сказать, чтобы факт влияния масонства на отдельные стороны культурного процесса не был бы вовсе отмечен нашими отечественными исследователями. Если мы, обладая хоть какими бы то ни было логическими способностями, захотим сделать в поставленной проблеме общий вывод, то он будет нами сделан безошибочно, исходя как раз из отдельных исследований по истории нашей литературы и всего нашего «просветительства». Если мы, например, встречаем авторитетные утверждения, что «доктрина масонства оказала самое существенное влияние на всю просветительскую деятельность Новикова и его соратников», а, с другой стороны, мы видим, что эта «просветительская» деятельность легла в основу всей нашей нынешней идеологии культуры, то нам уже не надо ломать себе сильно голову, чтобы понять общие связи культуры, в которой мы живем и масонства как такового с его идеологией, с его доктриной, о которой мы пока еще, «почему-то», в сущности, ничего не знаем.

Когда-то Екатерина II определила книгу Радищева, как выражение масонства, мартинизма. Между тем, книгу Радищева проходят уже не одно поколение юношей в наших школах, понятно, не случайно. Действительно, если развернуть идеи этой книги, выразить их в ясных формулах мысли, то не трудно увидеть, что и вся наша нынешняя культура, ее идеология, есть выражение тех же идей. Понятно, не случайно и то, что и Новикову и Радищеву до сей поры посвящается такое огромное количество работ. В них видят родоначальников «просветительства», легшего в основу идеологии нашей современной культуры. И, конечно, в этом вопросе исследователи не ошибаются. Но в свою очередь мы знаем, что оба деятеля нашей культуры выражали идеи масонства. Оба не были оригинальными мыслителями, а скорее медиумами западноевропейских идей «просветительства», вышедших из недр масонских лож.

Таким образом, логически, несложно любому из нас, чисто логическим путем вывести для себя заключение о решающем влиянии масонства на идеологию нашей нынешней культуры. Конечно, затруднение встречается в попытках увидеть суть доктрины и масонства и нашей культуры во всей исторической конкретности. Логическая догадка поэтому остается лишь логической догадкой. Но тогда кажется странным факт того, что исследователи, историки и литературоведы, имя коим легион, тратя столько сил на разработку частных вопросов, оставляют в стороне главный вопрос о сути нашей культуры, об историческом пути ее создания определенными силами и с определенной целью, во имя осуществления определенной идеологам.