Масоны

- Конечно, через него!.. А то через кого же? - воскликнул Аггей Никитич. - Словом-с, он мой духовный и вещественный благодетель. Я даже не сумею вам передать, что со мной произошло перед знакомством моим с Егором Егорычем... Я еще прежде того имел счастье встретить семейство Сусанны Николаевны, а потом уж увидел у них Егора Егорыча, и мне показалось, что я прежде ходил и влачился по земле между людьми обыкновенными, но тут вдруг очутился на небе между святыми.

- Вы сохранили этот взгляд до сей поры? - проговорила gnadige Frau.

- До самой могилы сохраню его, - ответил Аггей Никитич, - и скажу даже больше того: вы и ваш супруг мне тоже кажетесь такими, - извините меня за откровенность, - я солдат, и душа у меня всегда была нараспашку!

- Благодарю вас за комплимент, - сказала gnadige Frau, несколько потупляясь.

- Нет-с, это не комплимент, - возразил с настойчивостью Аггей Никитич.

- И я тоже думаю, что не комплимент, - подхватил Сверстов, - и прямо вам скажу, господин почтмейстер, вы не ошиблись мы с женой такие же!

- И Пилецкий, должно быть, такой же? - подхватил Аггей Никитич.

Gnadige Frau замедлила ответом, но Сверстов, не задумавшись, решил:

- Такой же!

- Но меня в нем одно удивляет, - продолжал Аггей Никитич, - он, ехав со мной сюда, рассказал мне, что есть дружеские кружки каких-то скачущих, прыгающих, и я думаю, что он сам был в этом кружке.

- Это galopants!* - перевела gnadige Frau.

______________

* прыгающие! (франц.).

- Стало быть, существуют такие кружки? - спросил как бы все еще находившийся в сомнении Аггей Никитич.

- Существуют! - отвечал ему доктор.

- А кто же выше по своему учению: масоны или эти прыгающие? допытывался Аггей Никитич.

- Те и другие одно и то же, потому что мистики! - сказал доктор.

Gnadige Frau при этом неприязненно усмехнулась.

- Есть, мне кажется, между масонами и galopants большая разница, возразила она, - масонов миллионы, а galopants, я думаю, какая-нибудь тысяча.

- Какая же тысяча, когда в одной России сколько хлыстов насчитывается? - возразил доктор.

- Ах, пожалуйста, не ссылайся ты на всех этих наших хлыстов, поповцев, беспоповцев! - заговорила с явным неудовольствием и как бы забыв свою сдержанность gnadige Frau. - Все они русские плуты, мужики и больше ничего!

- Ну да, немцы только хороши! - пробурчал больше себе под нос Сверстов.

- Без сомнения, немцы! - пробурчала тоже и gnadige Frau.

С течением годов, как известно, в каждом человеке все более и более выясняется его главная сущность. Так случилось и со Сверстовыми. Несмотря на продолжающуюся между ними любовь, весьма часто обнаруживалось однако, что Сверстов был демократический русский мистик, а gnadige Frau лютеранская масонка, рационалистка!

Аггей Никитич слушал спор обоих супругов, как дикий скиф, и, видя, что супруги почти рассердились друг на друга, не позволил себе далее утруждать их своими расспросами.

VIII

На следующий день были именины Егора Егорыча, но они прошли в Кузьмищеве очень тихо и печально. Любя праздновать день своего ангела с некоторою торжественностью, Егор Егорыч делал прежде для дворовых и ближайших крестьян своих пир с водкой и пивом и оделял их подарками, но нынешний раз ничего этого не было. Егор Егорыч даже к обедне не пришел, а была только Сусанна Николаевна с приехавшими гостями, Пилецким и Зверевым и Сверстовы. Священник, отец Василий, при первом же своем выходе с евангелием из алтаря, заметил отсутствие Егора Егорыча и с явным нетерпением послал дьячка спросить Сусанну Николаевну, почему нет Егора Егорыча. Та ответила причетнику, что Егор Егорыч нездоров и просит отца Василия прийти к нему тотчас после обедни.

Услышав это, отец Василий очень затуманился: от здоровья и жизни Егора Егорыча зависело все его благосостояние, как священника, состоявшего на руге, а потому он заметно стал спешить дослужить обедню. Сусанна Николаевна, впрочем, все-таки не достояла до конца и ушла после Верую, а вскоре за ней ушли и Сверстовы, тоже, как видно, удивленные и обеспокоенные тем, что Егора Егорыча не было в церкви. Таким образом, собственно из господ только Мартын Степаныч и Аггей Никитич дослушали обедню, по окончании которой они пошли вдвоем довольно медленной походкой, направляясь к дому, причем увидели, что отец Василий, в своей лисьей шубе и бобровой шапке, обогнал их быстрой походкой и даже едва ответил на поклон Мартына Степаныча, видимо, куда-то спеша.

- Куда это священник так спешит? - проговорил Аггей Никитич.

Мартын Степаныч провел у себя при этом за ухом.

- Может быть, к Егору Егорычу, - сказал он, - я был у него рано поутру и нашел его весьма расстроенным.

- Чем? - спросил с некоторым испугом Аггей Никитич.

- Да, вероятно, тем известием о племяннике, которое я имел неосторожность ему сообщить... Этот нерассудительный Иван Петрович просил меня о том... Я, не подумав, согласился, и так мне теперь это грустно и досадно на себя... Вместо радости привез человеку на именины горе великое...