Масоны

- Напротив, вероятно, любила, но жена Валерьяна, которой она принадлежала, отняла ее у него, - объяснила ему Сусанна Николаевна.

- Ну да-с, да! - произнес на это протяжно-укоризненным голосом доктор. - Этого надобно было ожидать, - я вот тогда хотел ехать к Валерьяну Николаичу, а вы, gnadige Frau, не пустили меня; таким образом малого, который, я убежден, был отличнейший господин, бросили на произвол судьбы.

- Я сознаюсь, что тогда была не права, - проговорила, вспыхнув в лице, gnadige Frau.

- Вы тогда все решили, чтобы ждать, ну и дождались! - продолжал тем же укоризненным тоном Сверстов.

- Довольно уж об этом!.. Будет!.. - остановила его с досадой gnadige Frau. - Мы теперь рассуждаем, как нам объявить Егору Егорычу.

- Как объявить?! Пойти да и объявить! - решил Сверстов.

- Мой милый доктор, - отнеслась к нему как бы с мольбой Сусанна Николаевна, - я подумать боюсь, как это подействует на Егора Егорыча.

Gnadige же Frau просто прикрикнула на мужа:

- Ты, по своей торопливости, становишься безжалостным! Разве можно человеку сказать про такое несчастие, не подготовив его?!

- Ну да, ждать, по-твоему! - ответил ей тоже с запальчивостью Сверстов. - Когда человеку, может быть, угрожает антонов огонь, а все-таки жди, подготовляй!.. Как бы мы в операциях ждали, так, пожалуй бы, ни одна из них и не удалась.

В сущности Сверстов торопился произвести на своим другом нравственную операцию единственно по своей искренней любви к Егору Егорычу и из страха за него. "Ну, - думал он в своей курчавой голове, - решить вопрос, так решить сразу, а там и видно будет, что потом следует предпринять".

- И почему вы думаете, - заговорил он почти с азартом, - что Егор Егорыч такая старческая и слабая натура? Я видал его в горях посильнее нынешнего; он, конечно, был поражаем, но потом снова ободрялся и становился еще сильнее прежнего.

- Но ты забываешь, - урезонивала его gnadige Frau, - до какой степени Егор Егорыч встревожился, когда только узнал, что племянник женился на дочери господина Крапчика.

- То другое дело!.. Другое! - перебил свою супругу доктор. - То находилось в области гаданий и неизвестности, что всегда поражает людей с фантазией, каков Егор Егорыч, больше, чем встреча прямо лицом к лицу с совершившимся горем и несчастием.

- А это еще больше, разумеется, поразит его, - проговорила печально Сусанна Николаевна.

- Непременно поразит! - согласилась с ней gnadige Frau. - И ты когда же намерен сказать Егору Егорычу? - отнеслась она к мужу.

- Сегодня за чаем, - отвечал тот.

Услыхав такое решение, Сусанна Николаевна затрепетала всем телом, да покоробило оно и gnadige Frau. Что касается до Сверстова, то он нервно потирал себе руки, приготовляясь к труднейшей для него, но необходимой операции. Момент совершения этой операции настал весьма скоро. Егор Егорыч проснулся и, выйдя в гостиную, послал Антипа Ильича собрать свое кузьмищевское общество. Все сошлись к нему и уселись на обычные места свои. Gnadige Frau с великою досадою на себя чувствовала, что у нее наполовину убавилось прежней твердости характера; Сусанна Николаевна старалась об одном, чтобы муж не видел выражения ее лица; Сверстов был неестественно весел; Егор же Егорыч точно нарочно являл во всей своей фигуре полнейшее спокойствие духа. Чай был подан с обычною церемонностью Антипом Ильичом. Доктор, беря свою чашку, подлил в нее значительное количество рому и поспешно выпил ее.

- Ну-с, - начал он несколько протяжно, - Мартын Степаныч прислал нам известие: Валерьян Николаич покончил с собой!.. Его нет более в живых!

Егор Егорыч строго взглянул на Сверстова.

- Каким образом покончил? - спросил он.

- Застрелился! - объяснил тот.

- Оставил после себя какую-нибудь записку, почему и для чего он это сделал?

- Никакой!.. Вероятно, потому, что жизнь надоела.

- Где и у кого письмо Мартына Степаныча?

- У меня! - отвечала Сусанна Николаевна и подала мужу письмо Пилецкого.

Егор Егорыч быстро пробежал его.

- Пожинаю плоды от дел моих, - произнес он ироническим тоном и стукнув ногой.

Затем встал вдруг с своего места и довольно быстрыми шагами принялся ходить взад и вперед по гостиной, беспрестанно хватая себя за голову и ероша свои волосы.

- Вы сядьте!.. Не ходите! Ходьба еще больше усиливает волнение, что при теперешнем вашем душевном настроении нехорошо, - заметил ему доктор.

- Нехорошо, вы думаете? - переспросил Егор Егорыч.

- Очень даже! Садитесь! - повторил доктор.

Егор Егорыч снова сел на диван.

- Не чувствуете ли вы теперь чего-нибудь особенного? - добавил Сверстов.

- Я ничего даже теперь не чувствую, - произнес, горько усмехнувшись, Егор Егорыч.

- А не хотите ли вы воды? - предложила было gnadige Frau.

- Какой воды!.. Глупости! - отвергнул доктор. - Вина бы, по-моему, следовало выпить!

- Вина?.. Да, вина я хочу! - подтвердил и Егор Егорыч.

Gnadige Frau почти со всех ног бросилась и принесла стакан и бутылку красного вина. Сверстов поспешил налить целый стакан, который и подал Егору Егорычу. Тот, с своей стороны, жадно выпил все вино, после чего у него в лице заиграл маленький румянец.