Масоны

- Отчего ж ей не пожелать? Напротив, - возразил откупщик, - она вам будет обязана, потому что, вместо того, чтобы скучать одной в возке, она поедет с компаньонкой. А вам не угодно ли будет со мной ехать в крытых санях? - обратился он к Аггею Никитичу.

- Зачем же я буду обременять вас, когда у меня своя кибитка есть? отказался тот.

- Я знаю, что есть! - подхватил тот. - В таком случае я возьму с собой поручика; он меня просил взять его с собой.

Таким образом, в ближайшую среду все гости почти одновременно выехали из города и направились к Синькову, где они застали как самую хозяйку, так равно и пребывавшего у нее камер-юнкера с какими-то озлобленными физиономиями. Дело в том, что Екатерина Петровна почти окончательно рассорилась с своим адоратером, и ссора эта началась с нижеследующего.

- А что, у вас этот долговязый исправник будет также на обеде? спросил камер-юнкер.

- Будет! Отчего ж ему не быть? Он давнишний мой знакомый и совершенно бескорыстный человек, хоть и исправник.

- Сомневаюсь в том! - произнес с злобной усмешкой камер-юнкер. - Что он мужчина здоровый, это я вижу, но честности его не вполне верю.

- Аггею Никитичу, я думаю, ни тепло, ни холодно оттого, верите ли вы в его честность или нет! - заметила с полупрезрением Екатерина Петровна.

- Без сомнения! - подхватил камер-юнкер. - Особенно, когда господин Зверев по своей молодцеватости и могучести имеет, вероятно, весьма лестное о нем мнение многих дам.

- Из чего ж вы заключаете, что о нем существует такое мнение? спросила Екатерина Петровна, поняв, что этот камешек в ее огород кинут.

- Да из того, что эта прелестная madame Вибель, говорят, его любовница.

Екатерина Петровна широко раскрыла глаза: она никак не ожидала услышать то, что слышала.

- Кто же вам сообщил это? - спросила она.

- Сообщил мне на обеде у откупщика этот старик с густыми бровями, который и у вас тут был раза два.

- Это почтмейстер наш; но как же ему известно это?

- Не знаю как; по крайней мере он мне довольно подробно рассказал, что эта дамочка - жена его приятеля, здешнего аптекаря, что с мужем она теперь не живет, а пребывает в любви с Зверевым.

- Всего скорее, что почтмейстер вам наврал! - возразила Екатерина Петровна. - Он очень злой и ехидный выдумщик: покойный отец мой всегда его так понимал.

- Может быть, но я сегодня же испытаю справедливость слов его, произнес тоном фата камер-юнкер.

- Каким же образом вы испытаете это? - спросила его, в свою очередь, тем же насмешливо-неуважительным тоном Екатерина Петровна, и в этом случае ее подталкивала не ревность, а скорее уже озлобление против камер-юнкера.

- Испытаю это тем, что буду ухаживать за madame Вибель.

- Для какой же это цели? Любопытно знать.

- Ни для какой! От скуки!

- От скуки только?.. Я сама тоже скучаю и от скуки тоже буду ухаживать за молодцеватым исправником.

- Вам поэтому малорослые мужчины надоели?

- Надоели! - ответила ему откровенно Екатерина Петровна.

- Точно так же, как и мне всякого рода belles femmes*, и тут, знаете, может случиться то, что описано в одном прекрасном романе Гете под названием "Die Wahlverwandschaften"**.

______________

* красивые женщины (франц.).

** "Избирательное сродство" (нем.).

- Пожалуйста, не говорите со мной разными учеными словами; я их не знаю и не понимаю! - сказала Екатерина Петровна.

В ответ на это камер-юнкер захохотал обиднейшим для нее смехом.

- Тут ни единого слова ученого нет, - продолжал он, как бы желая еще более оскорбить Екатерину Петровну, - кроме того, что, по закону предрасположения, неродственные натуры расходятся, а родственные сливаются. Так и здесь, - присовокупил камер-юнкер с умышленным цинизмом, великорослые сольются между собою, а также и малорослые...

- Не самолюбивы ли вы несколько? - возразила ему Екатерина Петровна.