Масоны из провинции

— Да, — продолжил Унге. — и когда они сильно поссорились, то малчику, Мирославу, подмешали немного больше чем обычно в бокал.

— Кто это сделал? — спросил Егор.

— Андрей, но просил его Григорий.

— Вы понимаете что это очень серьезное обвинение? — начал полицейский. — Это практически убийство, преднамеренное.

— Да. — кивнул головой Унге. — Понимаю.

— Откуда вам все это известно? Вы принимали участие? — продолжал задавать вопросы Егор. — Или просто были свидетелем?

— Я слышал разговор, когда уже все случилось. Григорий, — Унге поморщился. — очень высокомерен и горд, он тогда сказал Андрею, «Лубой кто станэт мне мешать, уничтожу.»,он не стеснялся говорить при мне обо всем этом. Меня они пугали, что выдать властям, и меня казнят, за мошеиничэство. И я боялся. Но одын раз, я слушал разговор, не спецыално, и Григорий сказал что от меня пора ибавится, что я силно боюс. Потом я никогда не оставалса одын, всегда со мной был или Андрэй, или слуга.

— Как-же вы решились на побег? — Алексей Николаевич уже успокоился, и говорил ровным, спокойным голосом.

— Григорий никогда не стеснятся, и вспыльчыв, «Этот пришел за своей нэвесткой!», — кричал он. — «Если он будет лезть нэ в свое дэло, я и сынка его, и самого его!» Он очень опасный человэк, сумашедшый просто. Но я понял о ком он говорил. — Унге посмотрел на Коншина. — А потом, Григорий снова кричал, что ребенок Марии его, и он сделает ее вдовой, а потом женится. Я понял что смогу помочь вам, а вы мне.

— И как вам удалось выйти? — снова спросил генерал.

— Григория в доме вчера не было, он с Марией уехал.

— То-то я думаю, чем она заболела таким, что даже с мужем не захотела говорить! Тварь! — Коншин залился краской.

— Андрей был пьян, — продолжал Унге. — а слугу, ко мне который был приставлен, я по голове дал, той чашей. — объяснил он свой побег.

Повисло молчание, только скрип пера нарушал тишину, Мирон что-то дописывал.

— Я думаю что последнее не стоит вносить в протокол. — произнес Егор.

— Да нет! — Коншин вскочил со стула. — Стоит составить на эту прошмандовку отдельный протокол! Что-бы в церкви не возникало вопросов, почему мой сын хочет с ней развестись! Ууу! Тварь! — мужчина просто негодовал, он несколько раз прошелся по комнате произнося разного рода проклятие то в сторону Стрельниковой, то в адрес Поповых.

Переждав бурю праведного гнева, дождавшись пока Коншин успокоится, Алексей Николаевич снова обратился к Унге:

— То-есть ваши мотивы, это избежать новых смертей?

— Да. — кивнул литовец.

— И сохранить собственную жизнь?

— Да. — снова кивнул головой тот.

Ларин посмотрел на Егора.

— Да, этого достаточно. — подвел итог тот. — И если первая линия обвинений может развалится, то вторая получается довольно крепкой. Теперь главное не упустить главных злодеев, ведь после исчезновения Унге они начнут предпринимать разного рода шаги, могут и вовсе удрать.

— Значит так! — Коншин подошел, но садится не стал, оперся руками на стол. — Феденька, установишь наблюдение за конурой Поповых, и за домом этой суки! Если будут убегать, пусть их убьют!

— Владимир Степанович… — начал возмущенным голосом Егор.

— Ответственность я беру на себя. — перебил Коншин. — Можешь так и записать. — он снова отошел от стола, повернулся к нему спиной и уставился куда-то в угол.

Несколько минут царило молчание.

— Я не лублю русских и немцев. — заговорил Унге, Коншин обернулся лицом к столу. — Но отнимать деньги, это одно, а жизнь, совсем другое. — произнес он тихим голосом. — Что со мной будет? — он посмотрел на Сергея.

— Я думаю что можно рассчитывать на снисхождение. — он повернулся к полицейскому. — Егор?

— Да, — подтвердил тот. — если вы повторите все сказанное перед судом, то мы сможем ходатайствовать о помиловании. И его примут, ввиду вашего содействия. Судить скорее всего будут здесь, в Екатеринославске, хотя…Но в любом случае смертная казнь вам не грозит. Максимум — это запрет на въезд на территорию Империи.

— Хорошо. — произнес Унге.

— Ну, а сегодня вы отправляетесь в Киев, для свидетельствования перед представителями высшего, православного духовенства. — говорил Сергей. — Это нужно что-бы дать делу ход, и заодно увести вас подальше от опасности.

— Хорошо. — тихо повторил литовец.

Составили копию протокола, все поставили подписи на обеих бумагах. Мирон зачитал свое заключение, в котором описал вещества, которые назвал свидетель, их действие на разум человека и последствия употребления. Все согласились с услышанным, а Владимир Степанович попросил доктора выйти с ним за дверь.

— Ты знал? — спросил Коншин у Мирона.

— Да. — коротко ответил врач.

— И молчал? — криво усмехнулся Владимир Степанович.

— Откуда я мог знать что ребенок не от супруга? — спокойно, глядя прямо в глаза Коншину спросил доктор. — Мария о своей личной жизни мне нераспостранялась. — твердым голосом произнес он.

— Да, — мужчина стушевался и отвел взгляд. — прости. — он снова посмотрел в глаза Мирону, но уже спокойно. — Если понадобится, ты подтвердишь что она была в положении?

— Конечно. — спокойным голосом ответил тот.

— Спасибо. — и они вернулись к остальным.