Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность

После государственного переворота 2 декабря 1852 г. Великий Восток Франции своими постоянными ассамблеями, где принимались решения, живо воскрешавшие в памяти республиканские времена, не мог не раздражать правительство II Империи. Однако вместо запрета оно смогло установить свой контроль над орденом и придать ему официальный характер. На конвенте 1854 г., созванном по инициативе кузена императора Луциана Мюрата, конституция Великого Востока была переработана и приспособлена к условиям авторитарного государства и наполеоновскому законодательству. Из первой статьи конституции было убрано определение масонства как прогрессивной организации. Братство, по новой редакции, стало рассматриваться как союз людей, исповедующих различные религии, занимающихся благотворительностью и моральным совершенствованием. Ликвидировалась свобода масонской печати. Руководство ордена стало назначаться правительством. Братья-республиканцы частью эмигрировали, частью ушли в подполье. Деятельность ордена сокращалась. В 1852 г. Великий Восток насчитывал 330 лож, в 1857 г. – 214 и в 1863 – только 190 лож[24].

Вследствие запрета политических союзов во Франции начали организовываться тайные общества. Некоторые из них имели обряды посвящения по образцу франкмасонских лож, эмблемы, взятые из масонской символики (ватерпас, наугольник и т. д.)[25].

В 1860-х гг. масонство стало постепенно освобождаться от официальных цепей, чему способствовала и либерализация наполеоновского режима. Оно эволюционировало в сторону республиканских настроений и в конце концов стало идентифицироваться с республиканской партией. Провозглашенное революцией 4 сентября 1870 г. правительство Третьей республики состояло преимущественно из масонов. Ложи вольных каменщиков дали республике часть своих кадров. Они назначались префектами, супрефектами, мэрами, заменяя дискредитировавших себя бонапартистов.

Во время Парижской коммуны незначительное меньшинство вольных каменщиков оказалось на стороне версальцев. В правительство Тьера, например, входил член ордена Ж. Симон, представлявший там левый центр. Из 90 руководителей Коммуны 16 были масонами. «Дети вдовы» сделали все возможное для примирения сторон. Несколько масонских делегаций вели переговоры с правительством Тьера. После первых неудач 29 апреля 1871 г. по инициативе масонов шотландского ритуала была проведена мощная манифестация вольных каменщиков. Надев свои кордоны и фартуки, они прошествовали по улицам города под аплодисменты огромной толпы и возгласы «Да здравствует республика!», «Да здравствует франкмасонство!». Манифестанты вышли на городские укрепления. При виде такого зрелища версальцы прекратили огонь. Однако и новые переговоры успеха не имели. После этого Генеральная ассамблея франкмасонов решила, что братья должны сражаться под знаменами ордена в рядах коммунаров. Этим жестом идеалы масонства были как бы отождествлены с идеалами революции. В храме Великого Востока на улице Каде был развернут госпиталь. Участник событий, деятель Красного Креста революционных парижан Г. Н. Вырубов так определил свою позицию: «Я… если не был за Коммуну, то был решительно против Версаля»[26]. Такую точку зрения разделяли многие братья, сражавшиеся на стороне инсургентов. Воспоминания о 29 апреля, поведении вольных каменщиков в дни Парижской коммуны на долгое время остались в памяти коммунаров, многие из них впоследствии вступили в ложи.

Отвечая на вопрос одной из нью-йоркских газет, является ли Парижская коммуна делом рук Интернационала, К. Маркс заявил: «В таком случае это был также и заговор франкмасонов, потому что их индивидуальное участие в деятельности Коммуны было немалым. Я, право, не удивился бы, если бы папа объявил все восстание делом рук франкмасонов. Но попытайтесь найти иное объяснение. Восстание в Париже было совершено рабочими Парижа. Наиболее способные рабочие неизбежно должны были стать его вождями и организаторами; но наиболее способные рабочие обычно являются в то же время членами Международного Товарищества. Однако Товарищество как таковое нельзя делать ответственным за их действия»[27]. Но если для членов Интернационала участие в Парижской коммуне было средством достижения своих целей, то для большинства вольных каменщиков после отказа правительства Тьера от компромисса и мирного разрешения конфликта – моральным долгом.