Масса и власть

Монгольский или киргизский ребенок, который уже в самом раннем возрасте садился верхом, обретал по сравнению с детьми оседлых и более высоких культур особенного рода свободу. Понимая в лошадях, он передавал им все, что ему приказывают. Уже в раннем возрасте он освобождался от жал, которые – хоть и в меньшем объеме – все же получал в ходе своего воспитания. Лошадь выполняла желания ребенка раньше, чем их выполнял любой человек. Это послушание входило в привычку, и жизнь текла легко, но потом от покоренных народов он ждал того же самого абсолютного физического подчинения.

К этому отношению с лошадью, столь важному для понимания природы человеческих приказов, добавляется второе по значению для монголов – отношение к стреле. Стрела – это прямой оттиск изначального, не одомашненного приказа.

Стрела враждебна, она убивает. Она перекрывает по прямой большое пространство. От нее надо уклоняться. Если это не удается, она вонзается и торчит в человеке. Ее можно вытащить, но даже если застрявшее в теле острие не обломилось, все равно остается рана. (В «Тайной истории монголов» много рассказов о причиненных стрелами ранах.) Число выпускаемых стрел не ограничивается, стрелы – главное оружие монголов. Они убивают на расстоянии, они убивают и в движении, посланные с лошади.

Было замечено, что приказ по своему биологическому происхождению связан со смертным приговором. Кто не бежит, тот настигнут. Настигнутый – разорван.

Приказ у монголов в еще большей степени носит характер смертного приговора. Они убивают людей как животных.

Убийство – их третья натура, как езда верхом – вторая.

Они убивают людей так же, как животных на гончей охоте. Если они не воюют, то охотятся; охоты – это их маневры. Они, наверное, удивлялись, натыкаясь в завоевательных походах на буддистов и христиан, проповедующих исключительную ценность любой жизни. Большего контраста невозможно придумать: мастера голого приказа, инстинктивно воплотившие его в себе, сталкиваются с теми, кто своей верой хочет их ослабить или изменить, чтобы они, утратив смертоносность, стали человечными.

Религиозные оскопления. Скопцы

О некоторых религиозных культах, практикуемых с особой интенсивностью, сообщается, что в них распространена практика оскопления. В древности этим были известны служители Великой Матери Кибелы. Тысячи людей в припадке неистовства кастрировали себя в честь богини. Десять тысяч таких служителей жили в Комане на Понте, где находилось знаменитое святилище Кибелы. Не только мужчины таким образом посвящали себя богине. Женщины, стремясь выразить свое преклонение, отрезали себе груди и вливались в ее свиту. Лукиан в книге «О сирийской богине» описывает, как верующие на своих собраниях впадают в неистовство, и тот, до кого дошла очередь, кастрирует себя на глазах у всех. Это жертва, приносимая богине, чтобы доказать ей раз и навсегда, что она одна отрада в жизни и не может быть иной любви, кроме как к ней.

То же можно встретить в сообщениях о русской секте скопцов, «белых голубей», основатель которой Селиванов имел большой успех во времена Екатерины II. Под его влиянием мужчины кастрировали себя сотнями, если не тысячами, а женщины во имя веры отрезали себе груди. Вряд ли можно предположить, что между этими верованиями имеется историческая преемственность. Эта последняя секта вышла из лона русского христианства примерно через 1500 лет после того, как пришли к концу безумства жрецов фригийско-сирийской богини.

Скопцов отличает сосредоточение на очень небольшом числе заповедей и запретов, а также объединение в узкие группки, где каждый знает другого. Их дисциплина носит также концентрированный характер, сводясь к признанию и почитанию собственного Христа, живущего среди них.

Книги и чтение, на их взгляд, отвлекают внимание. В Библии совсем немного мест, которые для них что-нибудь значат.

В жизни они тесно сожительствуют, охраняя свой мир священными клятвами. Совершенно исключительную роль у них играет тайна. Их культовая жизнь, скрытая и отрезанная от внешнего мира, протекает в основном ночью. В центре ее – и это тайна, хранимая как зеница ока, – кастрация, на их языке обеление.

Посредством этой операции они становятся чистыми и белоснежными и превращаются в ангелов. Теперь они живут как на небесах. Они обращаются друг с другом с церемонным почтением, с поклонами и восхвалениями, как это, по их мнению, делают ангелы на небесах.

Увечье, которое они себе наносят, – результат выполнения строгого приказа. Это приказ сверху, выводимый из слов Христа в Евангелиях и слов Бога в книге Исайи.

Они воспринимают этот приказ безусловно и в той же безусловности должны передать его дальше. К ним прямо применимо учение о жале. Приказ здесь исполняется на себе тем, кому он отдан. Чем бы человек ни занимался, что бы ни делал, подлинное и настоящее, что ему надлежит совершить, – это кастрировать самого себя.