Масштабная операция

— Ты тоже осваивала азы грамотности под руководством муллы или шейха? — справился он с налетом грустной иронии.

— Нет, — улыбнулась Ясаева, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я ведь говорила: райцентр от села расположен совсем близко — минут тридцать ходьбы. Вот и окончила почти все одиннадцать классов в Урус-Мартане.

Тем более странным показался факт присутствия здесь этой девушки.

— Почему «почти»?

— Во время одного из недавних артобстрелов снаряд попал в здание школы, и рухнула часть перекрытий. Хорошо, что выходной день был — кроме сторожа, никто не пострадал. С тех пор школа закрыта…

— А как отнеслись родители к твоему намерению взять в руки оружие?

Лицо ее изменилось. Она немного помолчала, затем негромко призналась:

— Отца давно убили.

— На войне? — словно не замечая в собеседнице скорбной перемены, продолжал он задавать вопросы.

— Нет… Доу.

— ?

— Обычай такой — доу. Кровная месть. Он был чеченцем…

— А мать?

— Мама погибла около четырех лет назад.

Простота и смысл ответов Анжелы обезоружили. Вместе с тем Татаев все же почувствовал неловкость за неуместное любопытство и притих. Но девушка сама прервала натянутую паузу — не желая видеть его смущения, грустным и уставшим голосом поведала:

— Мама была русской. Изредка ездила в Аргун — к родственникам отца. Возвращаясь однажды, попала под бомбу русского самолета — федералы в тот день штурмовали дом нашего эмира Аслана Дукузова. Спецназ, авиация, бэтээры… Несколько домов разрушили бомбежкой, но, слава Аллаху, хоть без артиллерии и ракет обошлось, иначе бы и мы могли погибнуть. Почти всех его людей перебили, и мирные жители пострадали, включая мою маму. Теперь нас в семье осталось трое: кроме меня, еще две сестренки подрастают. А я, став взрослой, должна отомстить хотя бы за смерть матери.

Он слушал ее тяжелую исповедь о бедствиях и потерях, самых страшных потерях, которые может испытать семнадцатилетняя девушка, и не обвинение за ее решение отомстить за близких людей шевельнулось в его душе, а стыд и унизительное чувство человека, считающего себя виновным в зле, которого не совершал. Только что она рассказала об операции, ставшей для тогдашнего старшего лейтенанта Торбина боевым крещением в бригаде. Он помнил тот день от начала и до конца, но помнил увиденное глазами карающей силы. Теперь же ему пришлось выслушать и потерпевшую сторону, не помышлявшую с тех пор ни о чем, кроме священного возмездия…

— Отправляя меня сюда, старейшина объяснил, что по законам кровной мести я обязана за смерть матери лишить жизни как минимум двух неверных, — прошептала Ясаева.

— Она тоже была мусульманка?

— Конечно, иначе бы ее не приняли здесь.

— Что же будет с твоими сестрами? — подавленно спросил инструктор.

— Перед моим отъездом их забрали к себе родственники папы в Аргун. Я за них спокойна.

От отца, несомненно, она унаследовала твердый мужской характер, а мягкие и приятные черты внешности, выгодно отличавшие Анжелу от большинства чистокровных чеченок, вероятно, достались от матери. Сайдали успел разглядеть ее пышные темно-каштановые волосы, до того как она упрятала их под кепку. И сейчас, из-под головного убора упрямо выбивалась их тоненькая прядка. На щеках девушки обитали чуть заметные ямочки, придававшие лицу обаятельную, лукавую простоту. Когда она улыбалась, ямки становились выразительнее. Но, пожалуй, более всего удивляли и поражали глаза Ясаевой. Зеленовато-карие и по-детски большие, они являли собой прекрасное отраженье творившихся в душе переживаний. Заглянув в них, можно было легко увидеть многое: безысходность и желание мстить, немую тоску и решительность, отчаяние и невозможность до конца осмыслить происходящее вокруг.

Наставник медленно отвел от девушки взгляд…

— Здорово! — кивнула на монету Анжела. — Это тоже тренировка?

Не останавливаясь ни на миг, денежка с обычными — не заточенными краями мелькала то в правой, то в левой его ладони…

— Да. Разрабатывает и делает более гибкими суставы кистей. На, попробуй.

Ученица попыталась медленно повторить упражнение, но монетка тут же соскользнула с ее тонких пальцев и юркнула в траву. Инструктор с трудом отыскал ее в сгустившихся сумерках, поднял и вложил в ладонь Ясаевой со словами:

— Оставь себе. Настойчивость у тебя есть, а значит, когда-нибудь получится.

— Спасибо… — она с трепетом приняла от него подарок и вдруг приглушенно спросила: — Вы слышали о готовящейся операции?

— Нет, — так же вполголоса отвечал он, мимолетно оглянувшись на соседние палатки, возле которых ужинали коллеги инструкторы и прочие обитатели лагеря.

— Говорят, Беслан Магомедович готовит двадцать человек для отправки в тыл врага.

— Куда? — не понял Татаев.

— Ну, на юг России — за пределы нашей республики, — с жаром пояснила Анжела.

— Вот как!? — холодно и с безразличием пожал плечами: — Что ж, на то воля Аллаха. Значит так нужно.

Больше никаких вопросов малознакомой девице бывший десантник задавать не стал.

«Мало ли у тебя способностей, — думал Сайдали. — Альберт Губаев службу безопасности тащит исправно, как бы не навлечь лишних подозрений».