Массовка

И это декоративное устрашение стало, в общем-то, ни к чему.

Но страх, поселившийся здесь, обрел плоть и кровь. И стал жить своею собственной жизнью, обживая лагерь, самостоятельно выбирая жертвы. Павел нарочно остановил работы над крематорием, чтобы избежать соблазна использовать его по назначению.

Но теперь чувствовал, как недостроенное строение с трубой смотрит на него мертвыми глазницами и требует пищи для своей голодной топки.

Сегодня он поел с аппетитом.

Но то, что узрел на ожившем экране, способно надолго отбить желание есть.

Крематорий добился своего. Даже недостроенный, он умудрился отхватить кусок сырой человечины…

Они тихо двигались на ощупь по ужасно узкому коридору, пока не уткнулись в стену. Было слышно, как Данила с кряхтением отодвигает в сторону что-то массивное. Тут же вновь стали слышны голоса молящихся.

– За мной! – шепнул Данила и полез куда-то в темноту.

Ныряя в узкую пыльную нишу, натыкаясь на какие-то металлические выступы, Артемий понял, что голоса – совсем близко. Откуда-то показался лучик света – и источником его были не факелы. Задрав голову, Артемий увидел бледный кружек звездного неба. Будто они на дне длинной подзорной трубы…

Нет, не подзорной.

Трубы крематория.

Они в топке.

Очень просто представить себе бушующее вокруг пламя. И нудные голоса за чугунной заслонкой только нагнетали панику.

– Не отставай! – шепнул Данила.

И заслонил собой небо, больно наступив на руку. Прикусив губу, Артемий принялся шарить по кирпичной кладке.

Точно: по внутренней стороне трубы вверх вели железные скобы. Ничего не оставалось, как последовать вслед за Данилой. Совершенно не понятно, что ждет там, наверху, но хотелось быстрее выбраться из этой тесной модели ада…

И тут голоса смолкли. А следом раздался вопль, переходящий в совершенно животный визг, перемежающийся с захлебывающимися, булькающими звуками…

Хорошо, что Данила успел прихватить за шиворот: из-за накатившей слабости в руках, Артемий едва не полетел вниз.

– Все нормально… – прохрипел он.

Данила отпустил робу и продолжил путь наверх.

Труба была не очень высокой. Но двигались медленно, тихо, а темнота укрупняла масштабы. Вскоре голова Артемия вынырнула наружу. Данила сидел верхом на кирпичном ободе, помогая товарищу выбраться.

– Что дальше? – пробормотал Артемий.

Данила в ответ лишь кивнул и подергал какой-то, уходящий в темноту провод. Или трос – тот крепился к металлическому крюку, точащему из трухлявой кладки, и совершенно не внушал доверия.

– А-а-а… – неопределенно произнес Артемий.

Неужели этот «профи» решил поиграть в Тарзана? Но тот не раздумывал. Он ловко вязал вокруг провода хитрую конструкцию из собственной робы. Закончив, снова подергал, налег с усилием и удовлетворенно кивнул.

– Смотри, – быстро сказал он. – Руки вот так, ноги – вокруг троса. Тормозишь подошвами. Тут невысоко…

– И куда… – неуверенно проговорил Артемий.

– Провод идет к столбу по ту сторону от колючки, – нетерпеливо сказал Данила. – Руками не размахивай – может, соседние провода под током. Давай первым – ты легче…

Упоминание о весе совсем не понравилось Артемию. Он старался не думать о прочности раствора, удерживающего крюк. Просто вдел руки в петлю и собрался с духом.

Снизу послышались приближающиеся крики, лай собак. Вспыхнули пятнышки фонариков, замельтешили тонкие лучи…

– Вперед! – сдавленно гаркнул Данила.

Артемий поджал ноги – и с замершим сердцем ухнул в черную бездну. Провод натянулся, провис, но выдержал. Помогая себе ногами, Артемий заскользил под уклон. Не так уж страшно, если не считать…

– О, черт!

Из мрака вынырнул обещанный столб – и с размаху приложил плашмя по всему телу. Так во всяком случае показалось. Столб бетонный, квадратного сечения, и встреться он ребром – дело закончилось бы плохо.

Шипя от боли, обхватив столб руками и ногами, Артемий сполз к земле. Роба разорвана, все тело саднило. Но времени на причитания не было: со стороны лагеря донеслись выстрелы. К слабому свету фонариков добавился вспыхнувший на сторожевой вышке прожектор, и показалось, будто настал день. Артемий шарахнулся в кусты.

Он еще видел, как осветилась одинокая фигурка на вершине трубы. А потом прожектор принялся жадно обшаривать пространство за границами периметра. Артемий бросился прочь, спотыкаясь, падая, снова вскакивая, моля невидимые тени предков – своих и всех подряд – только о том, чтобы по следу не пустили собак.

Всякое везенье имеет пределы.

Главное – добраться до какой-нибудь дороги.

Это вначале казалось: все спасение – там, за колючей проволокой. Стоит только выбраться за охраняемый периметр – и все встанет на свои места.