Бюджетные кризисы возникли из-за того, что экономический рост, в течение нескольких лет набиравший обороты, снова замедлился в начале прошлого десятилетия, вернувшись в Америке к темпам 1970-1980-х годов. Это замедление темпов роста ослабило возможность резкого роста налоговых поступлений, нужных государству, чтобы увеличить объем обязательств по социальному обеспечению, на которое претендовала масса беби-бумеров. Стали ли правительства спешно заделывать эту брешь с помощью повышения налогов или урезания расходов? Нет, они еще больше ее расширили. В Америке сокращение налогов при Джордже Буше в 2001 и 2003 году привело к тому, что бюджет недополучал боо миллиардов долларов в год (5 % ВВП), тогда как «сострадательный консерватизм» позволил включить в медицинское страхование бесплатные таблетки, добавив триллионы долларов к обязательствам по социальному страхованию. В Европе официальному дефициту бюджета в Италии и Франции позволили вырасти с 1,5 % ВВП в 1999–2000 годы до примерно 4 % в 2003–2005 годы. А реальные цифры по дефициту бюджета, учитывающие приближение судного дня, когда социальные расходы превысят доходы, были еще выше. Это заигрывание с избирателями, при котором принимаются решения, ведущие к сокращению доходной части бюджета, вместо того, чтобы всерьез заняться проблемой финансирования существующих обязательств по социальному страхованию, было ярким примером налоговой безответственности. Она была просто вопиющей, поскольку темпы роста безработицы, на которые часто ссылаются для оправдания дефицита даже в тяжелой бюджетной ситуации, хотя и выросли немного после завершения бума интернет-компаний, все равно не превысили нормального уровня 1990-х годов. Эта безответственность привела к слабости обменных курсов, сокращению доли мирового экспорта (несмотря на обесценивание валют), депрессии на фондовых рынках и падению инвестиций в бизнес. Корпорации накапливали резервы вместо того, чтобы инвестировать. Они опасались, что низкие налоги в прошлом приведут к высоким налогам в будущем.
Финансовый кризис возник из-за медленного роста, сопровождающей его безработицы и возникшего в этой связи бюджетного дефицита. После этого замедления правительства нескольких европейских стран не стали сдерживать дефицит, а позволили ему расти, пока европейские банки покупали государственные долговые обязательства с низкими процентными ставками, а они были рады их покупать, пока суверенный долг имел рейтинг ААА у кредитных агентств, не требующих от банков, держащих эти долговые обязательства, наличия значительного собственного капитала. Правительство США, само продолжая брать взаймы, побуждало других к тому же. Оно завлекло государственные предприятия на рынок жилищной ипотеки и заставило коммерческие банки снижать процентные ставки по субстандартным ипотекам. Оно также поощряло увеличение объема образовательных кредитов. Государственные предприятия, банки и другие кредиторы продолжали финансировать образовавшийся взрывной спрос на займы со стороны спекулянтов и новых покупателей, пока цены на дома росли, и при этом не сумели правильно оценить риски.
