Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе

Динамика судимости за антисоветские преступления, косвенно отражавшая изменения настроений в обществе, показывает, что наибольший рост недовольства продемонстрировал как раз тот класс, на который власти, по обыкновению, возлагали наибольшие надежды. Доля осужденных рабочих в 1957 г. резко выросла и достигла почти 50% от общего количества. Служащие и особенно крестьяне в тот же период демонстрировали, напротив, определенное социальное спокойствие. "Прочие” (единоличники, кустари, лица без определенных занятий) давали устойчиво высокую долю осужденных, непропорциональную их доле в населении страны (см. таблицу 2). В 1957 г. (за другие годы у нас, к сожалению, данных нет) доля маргинальных элементов среди «антисоветчиков» была велика (15,7%). Больше трети из них составляли прежде судимые (39,4%), в основном за общеуголовные преступления. 1,1% были твердыми противниками режима - они уже имели в прошлом судимость за антисоветскую агитацию и пропаганду и после реабилитации вновь попали под суд¹. Большинство осужденных в то время «антисоветчиков» представляли собой не интеллигенцию (растворенную официальной статистикой в расплывчатой категории "служащих”), а народный политический "андерграунд”.

Таблица 2. Доля представителей различных социальных групп среди осужденных за

контрреволюционные преступления, в %%
Социальные группы	1954	1955	1956	1957
Рабочие	33,9	30,1	32,9	46,8
Служащие	20,3	24,9	24,1	18,3
Колхозники	16,7	18,5	13,4	9,9
Прочие (крестьяне-единоличники, кустари, лица без определенных занятий)	29,1	26,5	29,6	25,0
Составлено по: ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 5080. Л.6.

Антисоветской агитацией и пропагандой занимались в основном одиночки (91,3% осужденных). Лишь 6 % осужденных действовали небольшими группами (по 2-3 человека), а 2,7% были объединены в более многочисленные организации. По мнению властей, большинство из них были "злостными антисоветчиками”. 62,6% осужденных успевали до ареста совершить "неоднократные действия”, после первого же эпизода попадался лишь каждый третий. На самом деле, анализ наиболее распространенных в 1956-1957 гг. форм антисоветской активности противоречит этому выводу:

Формы антисоветской активности	% осужденных к общему числу осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду
Устные контрреволюционные высказывания	57
Антисоветские листовки	13
Анонимные и подписанные письма антисоветского содержания	22
В том числе:
анонимные	19
подписанные	3
Хранение и распространение антисоветской литературы, в том числе дневники, переписанные от руки стихотворения и песни и другие рукописные документы антисоветского содержания	7,7
Составлено по: ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 5080. Л.17-18.

Ясно, что больше половины осужденных (57%) оказались в заключении просто "за разговоры”, то есть никакой целеустремленной антисоветской деятельностью просто не занимались, хотя и были настроены если не враждебно, то по крайней мере критически по отношению к режиму и его политике. Еще 3% "антисоветчиков” составляли наивные люди, решившиеся критиковать власть в открытую, не видя в своем подписанном обращении к начальству никакого криминала. 7,7% были осуждены за "хранение и распространение антисоветской литературы”, то есть в большинстве своем - то же "ни за что”. Сознательными оппонентами власти можно считать только авторов листовок и антисоветских анонимок - 31%.

Другими словами, в середине 1950-х годов власть все еще демонстрировала ветхозаветное, жестокое, осмеянное еще Салтыковым-Щедриным и расцветавшее в сталинские времена отношение к крамоле. Наказанию подлежали не только поступки, но и сам образ мысли. Полицейские же чиновники, готовые хватать людей за "неправильные мысли”, явно испытывали полумистический трепет перед произнесенным Словом, каковое мифологическое сознание наделяет силой заклинания и проклятия.