Масть пиковая

Проводив Беспалого со двора, прокурор стал дожидаться здесь же архитектора с инженером, щит он выключит, как только они двинутся к зданию. Он еще раз посмотрел на часы, стрелки показывали четверть четвертого. Важно, когда я вы­ключу свет, чтобы охранник спал или дремал или хотя бы в этот миг смежил веки, открыв глаза, он потеряет ориентир во времени, не поймет, давно ли он заснул и долго ли спал, этих минут, пока придет в себя и предпримет какие-нибудь дейст­вия, вполне достаточно, чтобы кейс оказался в руках Кощея, – рассуждал Акрамходжаев, удивляясь своему хладнокровию и спокойствию. С Коста он волновался больше, действительно все приходит с опытом. Философствовать ему долго не при­шлось, над забором появилась кудрявая голова Погоса, и Се­натор натянул для сообщника нейлоновую стремянку. «Дали ли ему взаймы?» – почему-то мелькнула мысль, и прокурор улыбнулся.

Следом за красавчиком появился Сергей, по тому, как они ловко одолели забор, Акрамходжаев понял, что со спортом они дружны и тренируются регулярно. В машине они переоделись, и сейчас оба были в простейших трико и мягких тапочках, у Сергея на шее болтался рулон особой самоклеющейся пленки! Пленка наклеивалась на оконное полотно, и стекло бесшумно вырезалось, никогда не раскалываясь при этом. Алмазный стеклорез, фонарик, нож-стамеска и моток шелковой бечевки составляли все их снаряжение. Показав окно и прикинув, как к нему удобнее добраться, Сухроб Ахмедович вывел из строя щит и мягко подтолкнул парней в спину – вперед!

Имея в одной руке зажженную сигарету, в другой писто­лет, он держал на прицеле дверь прокуратуры, именно в ней должен был появиться охранник, услышь он шум во дворе. Чуткое ухо прокурора услышало, как раз, другой, третий что-то хрустнуло, осыпалось под ногами сообщников, штурмую­щих второй этаж, уловил он краем зрения, как дважды шарил по стене мгновенный луч фонарика, но дверь, ведущая в зда­ние, оставалась запертой. Видимо, милиционер, натерпевший­ся за день страха, дремал, время для сна самое коварное. Если он очнется даже тогда, когда в дело вступит Кощей, раздумы­вая о времени, о том, почему погас свет, не успеет ничего сде­лать, – рассуждал Сенатор о действиях охранника, и пока рас­считал все верно.

Операция по выемке стекла затягивалась, как вдруг он ус­лышал, как на шелковой бечевке спустили на землю первое оконное полотно, на второе уйдет минуты две, не больше. Про­курор повеселел, и вдруг, когда он пытался закурить новую си­гарету, кто-то положил ему на плечо руку… Сенатор хотел рез­ко развернуться и выстрелить, как услышал голос Артема:

– Как дела, шеф? – Они с Кощеем стояли рядом.

Прокурор, пытаясь скрыть страх и волнение, ответил:

– Нормально, по графику. Через две-три минуты они бу­дут здесь, и последний этап за маэстро. – Но потом не вытер­пел, все же выговорил: – Вы нарушили операцию, а если сей­час шухер? Все застрянем на лестнице, да еще ты, Артем, со своей ногой, давай марш в машину и никакой самодеятельно­сти. Нас с Кощеем ждать за рулем.

– Правильно говорит мужик, дуй, Беспалый, в «Жигули». Нам зрители и аплодисменты ни к чему, – поддержал Акрамходжаева ростовчанин.

Они видели, как от здания отделились фигуры. Сергей и Погос побежали к забору, слышно было, как дружки тяжело дышали. Приблизившись, они как в эстафете передали фона­рик Кощею.

– Ну, я пошел, – сказал спокойно ростовчанин и трусцой двинулся к зданию, видимо, для него это было делом обыден­ным. На бегу у него на шее болтался небольшой кожаный ме­шочек с инструментом.

Прокурор проводил Сергея с Погосом за забор и сказал, что они могут уезжать и ждать их в старом городе, у районной прокуратуры, где он работал. И опять Сенатор занял свою по­зицию и взял на прицел дверь, но на этот раз не услышал ни одного шороха, не увидел ни одного всполоха фонарика, Кощей действовал как ас, прокурор хорошо видел, как тот ис­чез в высоком оконном проеме, до цели тому оставалось три шага.

«Неужели через несколько минут сбудется мое желание и тайна многих влиятельных людей окажется у меня в руках?.. – размечтался он. Но какой-то жесткий внутренний голос обор­вал сладкие мечты, он шептал: – Возьми себя в руки, будь предельно внимателен, собран, осталось всего лишь пять ми­нут…»

Если он раньше не сводил глаз с двери, то теперь то и дело отвлекался на окно, но Кощей пока не появлялся. Когда, по его расчетам, время уже истекло и он подумал, не случилось ли чего с ростовчанином, и жалел, что не снабдил Кощея оружи­ем, тот появился в проеме окна.

«Ура!» – хотелось кричать прокурору, и он уже не сводил с него глаз, боялся, чтоб не упал, не оступился, не загрохотал чем-нибудь.