Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Неудивительно, что этот день стал последним днем пребывания Дуга в качестве менеджера Мегадэт. Хотя он сказал, что развернет клеветническую кампанию, я набрался смелости и принес ему извинения за то, что поставил под угрозу его безопасность и за то, что не был хорошим клиентом, пока все не зашло далеко. Музыкальный бизнес, ка правило, довольно простителен к плохому поведению, и действительно часто вознаграждает это, особенно тех, у кого действительно есть некоторый талант и солидный послужной список.

Нашим следующим менеджером стал Рон Лаффит, которого я знал и любил еще со времен Металлика. Рон был представительным и умным, и казалось, что у нас много общего: его мать была немкой, моя была немкой; его фамилия была французской, моя была французской; он был по гороскопу Дева, я был Дева. Учитывая, что у нас обоих также были длинные, красновато-коричневые волосы и мы оба имели схожие общительные личности, мы вполне могли сойти за братьев. В самом деле, Рон был в то время для меня больше чем менеджером. Он был моим другом. Мы вместе тусовались за пределами студии, тренировались в додзе в боевых искусствах и обучались великим чемпионом по боевым искусствам – Бенни “Джетом” Уркидезом. Мы вместе прыгали с парашутом. Потихоньку-помаленьку я начал становиться здоровым. Очевидно, это не произошло в одночасье, но, определенно, я был в лучшей форме физически и эмоционально, чем я был достаточно долгое время. Трудно объяснить траекторию моей наркомании и трезовости – она не была параболической, скорее длинной и изогнутой.

Продолжив писать песни для следующей пластинки, 'Rust In Peace', я постарался жить как относительно "нормальный" парень почти тридцати лет. Я разработал и придерживался здоровой диеты, сосредоточился на своей работе и забросил случайное употребление спиртного напитка. Или даже двух или трех. Я еще не был убежден, что для меня было нецелесообразно веселиться как другие. В программе было много людей, и под этим я в первую очередь имею в виду Анонимных Алкоголиков, которые были не особенно терпимы к тем, кто не принимал участие в программе. Если у вас не было маленького медальона, и вы не посещали заседания музыкантов, не ходили вокруг, говоря: “Но, Слава Богу, чувак” - вы не входили в клуб.

И я не входил в клуб.

В то же самое время я обнаружил, что хожу в бары, и немного оглядываясь через плечо, интересуясь, кто наблюдает и следит за мной. Зачем? Потому что у меня был страх.

Даже притом, что я так себя вел, меня это не смущало, на самом деле я был потрясен угрозой Дуга Талера. Это разозлило меня, и побудило отомстить. Но я также знал, что единственный способ достичь убедительности это привести себя в порядок.

В связи с этим я продолжил поиски великого гитариста, кого-то, кто бы заставил всех забыть о Джеффе Янге, и возможно даже остановить тоску по Крису Поленду.

Процесс был безумно медленным, прослушивание шло за прослушиванием. Появился один парень, который начал рассказывать каждому, кто его слушал, что он написал вступление к 'Wake Up Dead’. Теперь обратим внимание на важный момент - его прослушивание произошло примерно во время записи четвертой пластинки Мегадэт.

'Wake Up Dead' была на 'Peace Sells', записанной тремя годами ранее. Вот тебе на.

Затем пришел парень, который вошел в студию как-то утром, похожий на сессионного гитариста Allman Brothers: длинные светлые волосы, стянутые в хвост, сапоги с квадратными носками, джинсовая куртка, с южным акцентом в голосе.

“Хорошо” – протянул он, подключая гитару. “Я готов послушать ваши песни”.

Я ответил ему нечто вроде: “Ты что издеваешься, твою мать? Это прослушивание! А не урок гитары”.

Джуниор и я разработали систему борьбы с таким безумием. Мы уходили и выключали передатчики на беспроводных коробках, установленных на гитарных ремнях, эффектно завершая таким образом прослушивание. В данном случае мы лишь переглянулись друг с другом и одновременно проделали это движение.

Здесь все кончено.