Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

А затем были две отдельные версии “семейной недели”, которую я вынужден был терпеть. Это была кульминация или наоборот — самый неприятный момент реабилитационного процесса, аналогичный теме “возмещения ущерба”, когда ты выступаешь на собраниях АА. Обряд посвящения, так сказать. Период после вмешательства. Вы сидите со своими близкими и они избавляют себя от сдерживаемого гнева и негодования, рассказывая вам о каждом вредоносном или неловком поступке, совершенным тобой когда-либо, в трезвом или пьяном состоянии. Это жестоко, и я прошел через это дважды. Первый раз с Пэм и своими сестрами (моими кровными родственниками) и второй с ребятами из Мегадэт (моей профессиональной семьей). Оба эти сеанса были напряженными, откровенными и истощающими. Мои коллеги по группе поначалу были настолько злы, что даже не хотели принимать участия в этом процессе, но как только был дан зеленый свет поливанию меня дерьмом, они не смогли больше сдерживаться. Не только моя наркотическая зависимость беспокоила их, но и тот факт, что я поставил их карьеры под угрозу. Я понял это. Я уволил предыдущих членов Мегадэт точно по той же причине. Но я не верю, что в тот момент они понимали глубину моей проблемы или степень моего страдания. Я даже не был уверен, что хочу продолжать писать песни или исполнять музыку. Я чертовски уверен, что не знал сам, хочу ли я продолжить существование Мегадэт. Однако, что я точно знал, так это то, что в то время я не мог принимать участие в гастролях, и это признание глубоко обеспокоило как других ребят в группе, так и наш менеджмент.

Мы отменили в значительной степени раскрученное турне в Японии после моей госпитализации. Теперь, когда я казалось, восстанавливался, другие парни хотели воскресить это турне. Наиболее непреклонен был Марти Фридман, который к тому времени покинул свою резервацию. Марти был абсолютно очарован японской культурой, влоть до того, что в конечном счете стал похож на Ричарда Чемберлена в «Сёгуне».

Мечтой Марти почти длиною в жизнь было сыграть в Будокане, и мой рецидив стоил ему такой возможнсти. За это я искренне сожалею. Но все же мне было не настолько жаль, что я хотел поехать прямо из Викенбурга в Японию. Ребята в кончном счете, пусть и неохотно, но приняли мои извинения и поддержали мое решение. Дело не в том, что наш агент Энди Саммерс, забронировал турне, включавшее также выступления в Австралии, без моего разрешения или ведома. Мы отменили турне во второй раз, еще больше разозлив японскую аудиторию и промоутеров. А затем уволили Энди.

Был июнь когда Мегадэт наконец выступили живьем. Мы приняли приглашение появиться на одной сцене с Металлика и Даймонд Хэд в Милтон Кинс Боул в Бакингемшире, Англия. Оттуда мы отправились в европейское турне. Хотя, для того, чтобы это произошло, нам потребовались изменения. По настоянию менеджмента была введена в действие политика воздержания. Я не против проведения чистого и трезвого турне, но у меня были сомнения относительно того, может ли такое поведение считаться законным. Эта идея казалась немного чрезмерной и откровенно невозможной к претворению в жизнь. Мы все были взрослыми людьми, в конце концов. Однако, наш менеджмент был непреклонен, и я пошел им навстречу. Ожидалось, что каждый из нас подпишет контракт о намерении воздерживаться от употребления наркотиков и алкоголя во время гастролей; кроме того пункт конфиденциальности запрещал участникам группы и дорожной команде обсуждение событий, происходящих во время гастролей или в студии. Иными словами, все, что случается в группе, остается в пределах группы. Опять же, благородное желание…пока ты не требуешь, чтобы люди приняли его. В этот момент оно перестает быть благородным и становится несколько фашистским.

Но именно такой была атмосфера в Мегадэт в то время. Экстремальные меры по борьбе с экстремальной проблемой. Хотя я не считаю, что он был единственным, кто был не согласен с политикой, но Ник Менза в конечном счете был единственным воздержавшимся, когда настало время подписывать документы. И это привело к весьма убогой встрече между нами двумя. Мы прибыли в отель после трансатлантического перелета, и во время прохождения регистрации я подошел к Нику и спросил, почему он не подписал договор.

Diamond Head, Мегадэт и Металлика в Милтон Кинс Нэшнл Боул, Милтон Кинс, Англия, 5 июня 1993 г.

Фотография сделана Россом Халфином

Фланелевая ткань стала модным материалом для футболок. Я терпеть не мог этого, потому что метал-сцена быстро начала выглядеть как шоу группы Pearl Jam.

Фотография сделана Россом Халфином

“К черту его!” — закричал он. "Я нихуя не буду подписывать!"