Мастер

Мимо прошёл жрец храма в одежде с пестрыми узорами по краям. В его руках были ароматические палочки и амулет благословения. Гладко выбритый череп едва ли не отражал солнце — слишком ярко оно сегодня светит. Да и день выдался жарким, в такой бы отдыхать где-то во внутренным дворе своего уютного дома.

Эйтаро склонился, пряча лицо под накинутым капюшоном. Пришлось проделать приличный путь на север от Утуко, чтобы отыскать средний городок. Гараока ничем таким не славился, но люди, судя по увиденному, жили тут неплохо. Было много змеепоклонников. Изображения хеби и колец Ошаршу были на стенах зданий, на воротах, даже на плитках, которыми выкладывали дороги.

Коджи явно не рассказал всё.

— Но расскажет, — произнес Эйтаро одними губами.

Они стоят друг напротив друга. Глаза в глаза.

— Что ты прячешь, Икэда, так, что видно даже тем, кто слеп?

Эйтаро сам не понимает, откуда в его голосе столько яда. Коджи ему не соперник, не враг… никто. Просто так вышло, что его рёку отдали этому человеку. Да не всю, а только малую часть, от чего сам Эйтаро ни капли не пострадал.

Только вот почему-то внутри что-то болит и тянет. И страшно за ту свою силу, как за ребенка, что вдруг оказался в руках чужого человека. Эйтаро понимает, что не может её вытянуть, не может забрать. От этого одновременно тоскливо и смешно. У него полно рёку, ему не нужны эти капли. Но они тянут, так тянут, что можно сойти с ума.

Коджи молчит. Чувствует, что сказанные слова совершенно не отражают его чувств.

Смешно, но они даже похожи. Оба потеряли в один момент всё. Оба остались без родовой силы. Только Эйтаро удалось её вернуть, а Коджи нет.

— Плохо, что этот слепец так и не разобрал, что во мне от рёку клана осталось только эхо, пользоваться ею невозможно, — отвечает тот.

Эйтаро чувствует, что тут нет лжи. Но в то же время не собирается отступать.

— А что же ты скажешь про синий след, Икэда?

Коджи молчит больше, чем позволяло бы приличие. А потом неожиданно улыбается. Глаза остаются ледяными, как колодцы с бездонной тьмой, что вылилась из самой долгой ночи. А губы — улыбаются.

И Эйтаро понимает, что человеческие губы не могут так растянуться.

И, пожалуй, в первый раз за долгое время ему делается несколько не по себе от осознания, что он столкнулся с чем-то совершенно неизведанным.

«Нужен ли мне был этот цумиев секрет?» — подумал Эйтаро, отстраненно наблюдая, как передвигаются ноги жреца в деревянных гэта.

Коджи сбежал. Сделал это так быстро, что не удалось среагировать даже с силой шиматты. Сработал, конечно, на неожиданности. Эйтаро зря посчитал, что тому некуда деться.

Оказалось, есть куда.

Удалось только ухватить след и рвануть за ним. Только вот, что дорога приведет в храм Ошаршу в провинциальном городке Гараока, совсем не ожидал. Икэда здесь прячется? Но зачем?

Нити рёку, удерживавшие Санта и Ордо, чуть натянулись. Эйтаро влил больше силы и почувствовал, как напряжение отступает. Он прекрасно понимал, что кинулся следом за Коджи просто потому, что надо куда-то слить всё раздражение и накопившуюся ярость из-за происходящего.

Ему ясно дали понять, что выполнить задачу Сацуджинши должна Аска, а не он. Эйтаро может уничтожить изуродованного проклятиями уродца, только в таком случае кроме пепла ничего не получит. А Сант и Ордо ему нужны живыми. Значит, остается только ждать.

«Если тут будет тупик, вернусь к Границе, — решил он. — Если Аску хорошенько подопнуть, глядишь, полетит быстрее».