Мастер

– Да нет, – чуть повысил голос незнакомец, – люди себя уважать перестали. Те самые люди, которых вы, чтобы удешевить их труд, убедили, что они дерьмо. Они и повели себя соответственно. Уважающий себя человек будет отстаивать свое, но не тронет чужого. А вот человек, чувствующий себя никчемным, с удовольствием пограбит соседа. Моральных устоев нет, значит, допустимо все. Конечно, можно и штат полиции увеличить. Только любой опытный полицейский скажет, что поймать преступника ему по силам, а вот остановить вал преступности – никогда. То же самое с армией. Можно выиграть войну, но прекратить войны – никогда. Это в сознании. И нужно менять сознание, а не наращивать мускулы.

– Вы хотите сказать, что цивилизация катится вниз уже тысячи лет?

– Конечно, – произнес незнакомец, будто говоря о чем-то, само собой разумеющемся. – Старики же не зря ворчат, что мир все хуже и хуже. Может, так оно и есть?

– Да ну, старческое брюзжание, – махнул рукой Петр. – Знаете, я не согласен с вами. На протяжении всего двадцатого века уровень жизни в индустриальных странах только рос.

– И я говорю, рос, – подтвердил незнакомец. – И будет расти. Это обязательно должно способствовать развитию цивилизации – и в том как раз и заключается роль западных стран. Но это лишь часть задачи. Цивилизация сильна преемственностью. Тем, что каждое новое поколение производит что-то новое для следующих. В Петербурге, как вы видели, строится собор. Когда я попал туда впервые, в тысяча триста семьдесят седьмом году, его строили уже полвека. А закончат в начале девятнадцатого столетия. И людям, которые здесь живут, такое положение вещей кажется нормальным. А в обществе потребления его сочтут дикостью. Там вообще не способны заниматься чем-либо, не приносящим конкретного результата в ближайшем будущем. В итоге цивилизация не вырабатывает ресурсы, а проедает их, выжимая из планеты последнее. Экология – не только чистый воздух, но еще и чистое сознание, а вот с этим у индустриальной цивилизации большие проблемы. Конечно, развитые страны стремятся улучшить ситуацию, вывозя отходы в страны бедные. Но ведь Земля – единый организм. Нельзя перекладывать из одного кармана в другой – добром не кончится. Концепция золотого миллиарда[20] – вот уж настоящая утопия. Страны третьего мира обязательно ответят. Террор, экологические проблемы, войны… В итоге общемировой кризис может оказаться куда тяжелее, чем в России в семнадцатом. Имеющие власть и деньги всегда стремятся законсервировать свое положение. Отсюда дотации фермерам, чтобы они не засевали полей и не сбивали цен. При миллионах-то голодающих на земле! И еще в конце двадцатого века будут возделывать землю мотыгой – в Африке, там, где прорастает палка, воткнутая в землю. Дайте этому африканцу трактор, и вся планета забудет про нехватку продовольствия.

– Ну вот и прекрасно, – всплеснул руками Петр. – Выровняйте темпы экономического развития. Пусть все страны войдут в индустриальный век на равных.

– Тогда все они одновременно войдут в кризис постиндустриального общества, – отозвался незнакомец, – И просто перебьют друг друга в войне за последнюю рощу или нефтяную скважину.

– Но ведь ищут же альтернативные, экологичные источники энергии!

– А дают им ход короли нефтяного и газового бизнеса?

– Тогда не позвольте машинной цивилизации развиться вообще, – предложил Петр.

– Тогда в конце двадцатого века будут ковырять землю мотыгой не только в Африке, – печально улыбнулся собеседник. – Все те же войны, эпидемии чумы и холеры, повсеместная бедность из-за низкой производительности труда… Вы уверены, что это выход для цивилизации? В развитии техники нет ничего дурного. Дурно, когда с ее помощью одна часть людей властвует над другой. А эта цивилизация именно по такому пути и пошла.

– Неужели выхода нет? – склонил голову Петр.