Мастер

– Вот как? – удивленно поднял брови Басов. – И почему же они решили переметнуться на вашу сторону?

– Признав законного правителя, – торжествующе воздел палец Турашев. – Царь Василий объявил о возврате всех вольностей вечевым республикам этих городов и согласился признать их независимость от Петербурга. Теперь они уже наши союзники и воюют за свои вольности. Теперь царь Василий для них освободитель, а изменник Вайсберг – супостат, посягающий на захват их земель. Мы правим на большей части страны. Наш союзник, московский царь, постоянно поддерживает нас войсками. Шведы сильно беспокоят изменников на северных подступах и блокировали их с моря. Наша победа предопределена и является лишь вопросом времени.

– Вы решили удовлетвориться властью в Ингрии? – еще больше удивился Басов.

– Как бы не так, – хихикнул Турашев. – Дайте нам воцариться в Петербурге, а мы уж найдем способ загнать этих лавочников назад по домам.

– Вы выпустили из клетки опасного зверя, – погрустнел Басов. – Однажды возникнув, сепаратизм редко уходит. Возможно, вы заложили бомбу на века вперед.

– Не берите в голову, – отмахнулся Турашев. – Давайте лучше поговорим о вас. Встаньте в наши ряды – и обретете богатство и положение, которого не видали раньше.

– Хорошо, – мягко улыбнулся Басов, – я понял, зачем нужен вам. А зачем вы нужны мне?

– Не понимаю, – медленно, будто переваривая сказанное, произнес Турашев. – Я же сказал – богатство и положение…

– А зачем? – спросил Басов таким тоном, будто ему предложили что-то совершенно нелогичное и ненужное.

– Но ведь богатство и положение… К этому стремятся все.

– Только не я, – пожал плечами Басов. – Денег оплатить эту гулянку мне хватает. Купцы и капитаны стоят к нам с Федором в очереди, чтобы предложить крупные гонорары за сопровождение и охрану их грузов. Поверьте, это куда более честное применение сабли, чем война за очередного властолюбивого правителя. А любой пост, который обеспечит мое положение при вашем дворе, обернется для меня тюрьмой. Больше всего на свете я люблю свободу, а власть над людьми для меня бремя. Когда захочу осесть, я открою новую школу фехтования в любом уголке мира и, уверяю, получу те уважение и положение, которого захочу. Что еще надо в жизни?

– Вы очень странный человек, – погрустнел Турашев. – Скажите, зачем вы поите весь этот сброд?

– Потому что в этом месяце, – спокойно отозвался Басов, – я заработал больше денег, чем надо мне самому, а в этой компании мне весело.

– Вы ищете забвения, потому что не можете устроиться в этом мире, – парировал Турашев. – Кто вы? Бродяга, потерявший дом и свою страну. Преподаватель фехтования, не имеющий пристанища. Вы все понимаете и заливаете пустоту в своей душе вином. Идемте со мной. Я выведу вас из этого ужасного состояния.

– Я странник, потому что мне это нравится, – засмеялся Басов. – Мир все время дает мне нечто новое. А в вашем мирке для меня нет ничего интересного. Я был там – и сознательно его покинул. Я видел дворцы много богаче тех, о которых вы только мечтаете, но не желаю в них жить, потому что они закроют для меня возможность поиска нового в жизни. Сейчас я хочу путешествовать – и делаю это. Поверьте, я чувствую себя богаче вас, потому что сейчас, немедленно, могу договориться с любым из сидящих здесь капитанов и уплыть в любую точку мира. А вы не можете, потому что ваше положение, имущество и желание обрести еще большие держат вас на привязи. Вы не вольны распоряжаться собой, вот в чем беда. Запомните это, дорогой граф. Вы человек умный и, может, все-таки поймете, что не всякий, у кого меньше денег и власти, слабее или глупее вас. Просто у него могут быть другие цели. Что будет потом, сказать не берусь, но к вам на службу уж точно не пойду.

– Надеюсь, вы не пойдете и к нашим противникам, – сумрачным голосом произнес Турашев.

– Не сомневайтесь – все вы для меня одним мир-ром мазаны.

– До свидания, – Турашев поднялся.

– Прощайте.

“Догадливый”, – подумал граф, направляясь к выходу. Он быстро отдал какие-то приказания телохранителям и выскользнул на улицу.

После ухода графа Басов посидел еще минут пять, поцеживая вино, потом поднялся, подошел к валявшемуся у стены капитану и растолкал.

– Чего тебе, Бас? – возмутился тот, более или менее придя в себя, когда Басов выплеснул ему в лицо стакан воды. – Не мешай отдыхать!

– Когда ты отплываешь на Сипангу[21], Родригес? – на ломанном португальском спросил Басов.

– Через четыре дня, – недовольно пробурчал капитан, пытаясь снова отвернуться к стене.

– Ты еще не передумал пригласить меня командовать абордажной командой? – быстро спросил Басов.

Казалось, опьянение тут же слетело с капитана. Он приподнялся на локтях и удивленно произнес:

– Ты это серьезно, Бас?

– Абсолютно, – улыбнулся Басов. – Но мы с Федором поплывем с тобой только до Нагасаки. Я решил на несколько лет поселиться в Сипангу.

– Ты сумасшедший, – пожал плечами Родригес. – Впрочем, я это всегда знал. Ладно, давай хоть в один конец, а там, может, и передумаешь.