Мастер

Подозрительно быстро в Риге появился посланец литовского гетмана Ходкевича Андрей Курбский, вручивший верительные грамоты не только от имени Литвы, но и от Стефана Батория, короля польского. Уже на следующий день Вайсберг подписал не менее подозрительно подробный и проработанный союзный договор между Северороссией, Литвой и Польшей. Любому, кто хоть что-то смыслил в политике, было ясно, что реализуется план, не только разрабатывавшийся уже несколько месяцев, но и давно согласованный на тайных переговорах с бывшими противниками.

Узнав об этом, боярин Шуйский, чуть не попавший в тиски между новыми союзниками, начал спешно отступать.

А еще через две недели армия фельдмаршала Вайсберга, диктатора Северороссии, покинула Ригу и, не встречая сопротивления, двинулась к Петербургу. Впервые ей пришлось вступить в бой, входя в Таллин и Нарву.

Правда, по имеющейся информации, царь Василий собрал армию на новгородских и псковских землях, получил подкрепления из Москвы и выступил навстречу взбунтовавшемуся войску.

С великим сожалением Петр вынужден был констатировать: страна оказалась в состоянии гражданской войны, что усугублялось еще и участием в Ливонской. Пользующаяся если не любовью, то безусловным уважением всех слоев населения династия Андреевичей, правившая страной без малого двести лет, рухнула, а это означало, что стабильности ждать не приходится. Государство раскололось на два лагеря: одна часть выступила на стороне царя Ивана, другая – на стороне Литвы и Польши. Стало быть, до конца Ливонской войны вероятность окончания гражданской была невысока.

И сейчас Петр явился в кабинет Оладьина, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

– Ну, здравствуй еще раз, – улыбнулся ему барон. – Знаешь уже, что творилось, пока ты в темнице сидел?

– Знаю, – кивнул Петр. – Плохо дело.

– Согласен. Хуже всего, что прямых наследников великого князя – мужского пола, живущих в Северороссии и не произошедших от маргинальных браков, – не осталось. Как ни крути, наибольшими правами на престол обладает граф Тихвинский. Даже если мы его низложим, начнется суровая борьба за власть. Прольется много крови, ослабеет держава. Вайсберг – отважный воин, но не политик. Он сумеет взять Петербург, но править не сможет. Страна – не армия, по команде не марширует.

– Вы сказали: «…если низложим». Почему «если»? – сразу спросил Петр.

– К сожалению, царь Василий популярен среди многих русских мелкопоместных дворян и православного духовенства, поскольку обещал приоритет православию и прижал крупных землевладельцев, – вздохнул Оладьин. – Это позволяет ему собрать немалую армию, особенно под Новгородом и Псковом. Исход предстоящей битвы вовсе не ясен. И даже если мы победим, все это может вылиться в очень долгую войну. Уже сейчас среди наших русских офицеров бытуют опасения, что восшествие на престол протестанта или католика приведет к религиозным притеснениям. Ингрийские немцы давным-давно свыклись с правлением дома Андреевичей, лояльного к их обычаям и вере. Но будут противиться приходу православного правителя, опасаясь, что он последует примеру Василия.

– Если так, то война грозит перерасти из гражданской в межнациональную и межконфессиональную, – неспешно проговорил Петр. – И кто бы ни победил, былых порядков и равновесия уже не вернуть.

– Прекрасная формулировка, – откинулся на спинку кресла барон. – Но как нам предотвратить это?

– Выходом могло бы стать восшествие на престол наследника великого князя, которого поддержали бы и немцы, и русские.

– Могло бы, – пожал плечами Оладьин. – Но такого нет.

– Вы сказали, в Северороссии. А за ее пределами?

– Какое это имеет значение?

– И все-таки, – настаивал Петр.

– Вторая дочь князя, Татьяна Николаевна, замужем за Генрихом Стюартом, живущим сейчас в Англии, – проговорил Оладьин. – Это древний шотландский род. В свое время Макторг долго добивался этого брака, чтобы… Неважно. Дела давно минувших дней. У нее сын, Карл. Они живут в Лондоне. Что это может дать?

– Генрих Стюарт – родственник Карла Стюарта?

– Кузен.

– Стюарты влиятельны при английском дворе, не так ли? – спросил Петр, дрожа от волнения. «Если события в этом мире пойдут так же, как в нашем, – лихорадочно думал он, – есть возможность возвести на престол родственника будущих английских королей. А это… Боже, это открывает огромные перспективы».

– Да. К чему ты клонишь? – удивился барон.

– Если Карл согласится взойти на североросский престол, – произнес Петр, – мы сможем успокоить волнения как немцев, так и русских. Кроме того, закрепим союз с Англией, поддержка которой будет нам полезна против шведов.

– Швеция нейтральна.