Мастер Альба

И тут же на головы пиратов обрушились и грохот, действительно похожий на пушечный, и волна каменных осколков. Надо было отдать должное этому Энди, которого почему-то прозвали Чокнутым: развернув половину мушкетов назад, пираты дали два залпа в две стороны. После этого одновременно вскочили и бросились в сторону команды “Британии”. Это было правильно: там лежали восемь человек, пусть даже и с заряженными мушкетами, а вот за спиной – неизвестно сколько, да ещё с неведомо как принесённой сюда пушкой. Бросились, и навстречу им прогремели восемь выстрелов, но, потеряв ещё человек шесть, пираты домчались, не дав набить новые заряды, до “британцев”, и тут взялись за работу удобные для ближнего боя широкие абордажные сабли. Двадцать против восьмерых – это почти трое на одного. Понимая, что сзади бегут невидимые, с пушкой, внезапные гости, да ещё с той стороны, куда ушли в обход и пропали пятеро отборных бойцов, пираты постарались управиться с этими восемью как можно быстрее. Когда трое на одного – долго возиться не приходится. Секунд через десять-пятнадцать, когда Альба, Урмуль и Бэнсон добежали до своих, пираты закончили свою жуткую мясорубку и покинули это временное укрытие матросов “Британии”. Отбежав, они рассеялись в темноте, попадав за камни.

Спасать было некого. В свете луны темнели одиннадцать тел: восемь убитых матросов, трое неподвижных пиратов. И ещё шесть пиратов, сражённые пулями, – на подходе к укрытию. Честный размен, одного за одного. Добежав, трое “с пушкой” повалились рядом с мёртвыми телами и принялись лихорадочно звякать шомполами, заряжая мушкеты. Невдалеке, за камнями, так же поспешно звякали такие же шомпола. Положение вышло более сложным, чем было вначале: трое против шестнадцати. Да и время работало на пиратов: заставив противника обмениваться с ними пулями, они очень скоро сосчитают – с каким количеством человек имеют дело.

Потянулась вязкая, осторожная, ночная дуэль. С той и с другой стороны разрывали ночь громом и вспышками одиночные мушкетные выстрелы.

Пираты использовали надёжную, верную тактику: никого больше не посылали в обход, а стягивались напротив вражеского отряда плотным фронтом. Выбрав удобный момент, они все разом метнутся вперёд со своими абордажными саблями. Пример результативности такого манёвра был для Бэнсона вполне очевидным: слева и справа от него лежали восемь неподвижных тел матросов “Британии”.

Прошло ещё полчаса. Бэнсон использовал ещё один взрывной снаряд, – судя по крикам и проклятиям, довольно удачно, так что нападать пираты пока не решались. Безусловно, они понимали, что противника совсем немного, но вот эта невидимая пушка – она была очень серьёзным аргументом. Но время неумолимо продолжало работать на пользу пиратам. С приходом рассвета эти шестнадцать – или сколько их осталось после арбалетного выстрела Бэнсона – увидят троих – и поступят разумно, быстро и твёрдо.

Альба, вкатив в горячий мушкет очередную пулю, сокрушённо взглянул вверх.

– Ни облачка, – сказал он вполголоса. – Луна – как фонарь. Уползти невозможно.

– Может быть, скрыться под прикрытием взрывов? – откликнулся Бэнсон. – Осталось ещё четыре цилиндра.

– Это в последнюю очередь, – ответил монах. – Если до рассвета облака луну не закроют…

Его слова прервала цепь гулких выстрелов. Случайность – или готовятся к броску?

Вдруг впереди раздались отчаянные крики и звон клинков.

– Бэнсон! – взлетел в ночном сумраке звонкий крик, – их десяток! И мушкеты пустые!

– Гэри! – прокричал Бэнсон, подхватывая топор и бросаясь вперёд. – Это ты?!

Полсотни шагов промчались на одном дыхании. С маху врубились в качающийся клубок фехтующих. Альба, проделав стремительный, длинный зигзаг, бешенной летучей мышью пробился к троим окружённым со всех сторон людям, оставив медленно оседать двоих роняющих сабли пиратов. А Бэнсон вынужден был отпрыгнуть назад – к нему метнулись сразу четверо, и он торопливо вытягивал дистанцию, на которой его топор имел бы полный размах, а их сабли были б бессильны.

– Урмуль! – проорал он, пятясь вбок и назад. – Уходи!

Совет запоздал. Урмуль, сдавленно выдохнув, упал на тёмную землю. Его друг зарычал и, добыв-таки пространства для своей двухлезвиевой алебарды, занялся торопливой работой опытного мясника.

Пролетело – Бэнсон готов был поклясться – не больше минуты. Стояли на своих ногах только два человека – один с влажно отсвечивающим красным, похожим на диск луны топором, второй – в располосованном, с мотающимися лоскутами, коричневом балахоне. Бэнсон испытывал странное, быстро уносящее силы спокойствие. А вот Альба почему-то – напротив, метался и прыгал. Он, перебегая от одного тела к другому, наклонялся, посверкивал жёлтым лезвием.

– Что тут? – спросил Бэнсон, шагнув к нему.

Но Альба сначала закончил работу и только после этого спрятал Кобру и выговорил:

– Добиваю пиратов. В такой ситуации, Бэн, обязательно обнаружится раненый, у которого напоследок найдётся заряженный пистолет. Теперь – всё спокойно. Теперь – ищем своих.